Мы продолжаем беседовать с Сергеем Николаевичем Смирновым о социальных аспектах нынешнего экономического кризиса.

- Сергей Николаевич, почему-то пример, когда значительная группа людей переселилась внутри России достаточно удачно, Вы привели из истории до 1917 года. Будем честными, после этой даты людей переселяли много, причём время от времени они даже ехали на новое место добровольно. О БАМе Вы сказали, что этот пример нельзя назвать удачным. Я в своё время не раз разговаривал с людьми, побывавшими там, поэтому с Вами полностью согласен. А можно назвать пример такого удачного переселения в более позднее время, чем при царе-батюшке и Никите Сергеевиче Хрущёве, когда худо-бедно, но заселили, например, целинные земли в Казахстане.

- Когда создавали больницу в Коммунарке, туда люди приходили большими группами. Когда эвакуировали знаменитый завод Арсенал, его работники были привезены в Болшево (ныне – наукоград Королёв – В.В.), где работали на военных заводах, а многие там и остались, и выпускали советские ракеты.   Подобного рода сюжеты заслуживают, на мой взгляд, рассмотрения.

Но на этом фоне, когда мне говорят: Дальний Восток, ещё что-то подобное, меня и только меня, но и многих моих коллег – географов очень тревожит судьба центральной России. Это – обезлюдевшая Костромская область, север Вологодской области и так далее. Здесь мы что – не должны решать никаких проблем? Это – тоже вопрос.

И ещё один момент: Дальний Восток, если говорить о насущных проблемах, - регион, точнее – федеральный округ, который больше всех теряет население. С 2000-го по 2020 год – на пять с лишним процентов – самый высокий показатель в России, если говорить о федеральных округах. Из 85-ти, по-моему, городов 51 теряет население. На мой взгляд, это – некая порочность, хотя и объективная данность ситуации. Точно также, как Москва стягивает сейчас всё из Центральной России, там притягивают людей Владивосток, Хабаровск, а территория остаётся пустой. Можно её как-то освоить? При таких масштабах вряд ли.

- Подождите, Россия ведь сдаёт территории в Сибири и на Дальнем Востоке в аренду Китаю. Китайцы освоят.

- Китайцы освоят. Но это, наверное, уже другой вопрос.

Так что скажем честно: катастрофы пока никакой нет, а что будет дальше, зависит от того, что будет происходить в Украине. Это мы прекрасно понимаем.

- Увы, понимаем.

Но вот другой вопрос: говорят, что продукты в московских магазинах подорожали где-то на 30%.

- Росстат даёт официальные данные – 15%. Июль этого года к июлю прошлого. По прогнозам рост цен будет двузначным, но реально он сильно варьируется по отдельным продуктам. Если, например, одна крупа уже подорожала процентов на 40 – 50, то другая – процентов на 5 – 7.

- Но, может быть, той крупе, что подорожала на 5 – 7%, просто уже некуда дорожать?

А, с другой стороны, происходят вещи для меня загадочные: растут цены на вторичном рынке жилья. Что – у народа неожиданно появились шальные миллионы, и поднялся спрос на квартиры?

- Ну, эти цены, я думаю, собьют: строительство очень активно ведётся – 8% - этот июль к прошлогоднему июлю. И это будет сдерживать рост цен.

Но есть ещё один момент, который отмечали мои коллеги, и о котором писала российская пресса: люди стали экономить. Так сократился оборот в розничной торговле. Можно сказать (в шутку, конечно), что появились некие зачатки финансовой грамотности: им стало ясно, что в состоянии неопределённости нужно иметь некую подушку безопасности. Есть, конечно.

вещи, которые не все понимают. Только что был в некоторых частях нашего общества «ура-накал»: вот, рубль укрепился. Сейчас этот накал спал

Я всегда объясняю: дорогие мои, доллар и тот рубль, которые существовали 23 февраля, и те, что существуют сейчас, в сентябре – это абсолютно разные по содержанию понятия. Я имею в виду, конечно, рубль. Сколько он стоит в реальных расчётах? Вот один конкретный пример: коллега ехал месяца два назад в Польшу на машине и на Новой Риге поймал камешек в стекло. Приехав в Польшу, он поменял стекло, но стал выяснять на всякий случай возможность замены стекла в России. И узнал, что на родине, помимо длительного ожидания, есть маленький нюанс: один доллар приравнивается к пятистам с чем-то рублям.

- Ну, это кто-то на уровне магазина запчастей или автосервиса решил заняться откровенным грабежом.

- Да, и это – по конкретной запчасти, для конкретной марки машины, с конкретной растаможкой, работой и так далее. А что касается доставки, то другой моей коллеге при неосторожной уборке снега упала на машину ледяная глыба и разбила ветровое стекло. Случилось это как раз в феврале, и только в июне она получила новое стекло.

Вот это тоже будет. Такие ситуации не затрагивают всех, но, с социальной точки зрения, и это поддерживается большинством коллег, мы будем примитивизироваться. Бесконечно.

- Увы, это все говорят.

- Да, вот стандарт Евро-0: ребята, какая у вас с ним будет экология. Я понимаю, что тогда появятся новые рабочие места, связанные с борьбой против загрязнения воздуха, но зачем до этого доводить!

- Евро-0 – это 76-й бензин, на котором ездили автомобили в СССР?

- Ну, до 76-го, я думаю, дело не дойдёт, но будет 92-й.

- Этот-то так и будет называться 92-м – он и сейчас есть на всех бензоколонках и так и называется.

- Да, но зачем надо было всё ломать? Тенденция, при всех её минусах была положительная: это был некий рост. Это было международное разделение труда, о котором сейчас у нас забывают. Да, страна с такой вот специализацией, но ничего плохого в этом не было.

- Не нравится, видимо, такая специализация российскому руководству.

- А где вы были 20 лет, когда все талдычили, что надо слезать с нефтяной иглы?

Но, тем не менее, есть какие-то принципы, международное разделение труда, взаимовыгодное сотрудничество между странами. Есть глобализация, которую сейчас в России считают ругательным словом. Я, например, не вижу ничего плохого в глобализации, но у нас – одна пятая суши, а кругом – враги, враги и враги.

Наши патриоты кричат: мы потерпим ради государства. Но это государство может потерпеть, а во главу угла должен быть поставлен человек. И если сегодня государство исполняет свои социальные функции, то никто не может сказать, что будет дальше. Правда, сейчас идет речь о довольно резком увеличении материнского капитала – будем увеличивать рождаемость.

- Боюсь, вопросы демографии не для сегодняшней беседы.

Но есть ещё одна отрасль экономики, оказавшаяся в сложном положении, – туриндустрия.

- Здесь всё очень непросто: с одной стороны, закрывается Европа, с другой, – я видел фотографию – табло Внуковского аэропорта: чуть ли не каждый час летят самолёты в Анталию. Каждый день – в ОАЭ.

- Как сказал латвийский режиссёр, до февраля работавший в одном из московских театров (увы, фамилию его я забыл): почему граждане России плачутся, что их не пускают в ЕС – кроме тридцати стран, входящих в Европейский Союз, есть ещё 150 стран, где их готовы принять.

- Конечно. Но здесь вопрос, что выгодно российским турфирмам. Организуя выездной тур, российские компании получают 10 – 15% от общей стоимости, поскольку основные деньги идут поставщику услуг. К тому же многие люди, выезжающие отдыхать за рубеж, стараются обходиться без посредников в лице турфирм.

Но трагедия в другом: к нам слишком многие отказываются ехать. А это – экспорт услуг, это – деньги, это доходы многих задействованных в туристическом сегменте бизнесов. Это, наконец, платёжный баланс страны. Вот здесь и будет огромный провал.

Хотя сейчас стоит вопрос о развитии внутреннего туризма

- В этой отрасли Вы считаете возможным успешное импортозамещение?

- Во всяком случае, это – реальное направление, чтобы сохранить часть доходов. Вот что касается технологий, то там проблемы более серьёзные. И, конечно, много вопросов, куда пойдёт государственная политика.

- Сергей Николаевич! Как писал в своё время Алексей Константинович Толстой в «Истории государства Российского от Гостомысла до Тимашева»: 

Ходить бывает склизко
По камешкам иным…

- Да, это правда. Давайте завершать нашу беседу.

- Давайте.

Беседовал Владимир Володин.