Мы продолжаем беседу с Яковом Моисеевичем Миркиным.
- Яков Моисеевич, мы говорили о вопросах общих, о том, какие кризисы переживала страна, и как это происходило. Но сегодня в России – новый кризис, и, хотя не все это понимают, он в итоге коснётся каждого.
Как Вы считаете, каковы могут быть основные прогнозы развития российской экономики в ближайшем будущем?
- Основным сценарием на 2023 – 2033 годы, с вероятностью, по оценке, 90%, будет «иранская модель»:
Роль государства в такой в экономике - до 80 -85%. Глубокое огосударствление. Высокая роль квази-государственных структур (аналог иранского КСИР).
Частный сектор составит15-20% - кормит, одевает, развлекает, занимается сервисом, Да, будут чуть более приоткрытыми окна в Европу, чем у Ирана, но тоже - обмен топлива на то, что позволено.
Глубокая китаизация.
Огромная роль мелких и средних бизнесов, посреднических структур, окружающих страну: необходим параллельный импорт - преодоление санкций.
Высокая роль серой - неформальной экономики.
Курс рубля - фиксированный или полуадминистративный (увидим с течением времени).
Мобильность людей и капитала через границу - резко ограничена (как Россией, так и извне).
Откат на 30-50% в технологиях и оборудовании, если не случится чудо, и к этому ещё - элементы мобилизационной экономики.
- Как-то печально смотрится нарисованная Вами картина. Хотя, будем честными, беседовал я с целым рядом экономистов, и почти все они, думаю, подписались бы под Вашим прогнозом, может быть, с незначительными оговорками.
Но у меня вызывает вопросы термин «китаизация экономики». Что Вы имеете в виду?
- Видите ли, в 2007 году доля Китая во внешнеторговом обороте России была всего 7,3%. На первых ролях был ЕС (51%) как центр технологической модернизации России. Ядро модернизации – Германия. Ее доля во внешней торговле России приближалась к 10%.
Для нас это привычная конструкция. Все рывки в технологиях, все форсированные модернизации России имели до сих пор своим источником Запад как мастерскую. Нидерланды, Германия, Франция, Бельгия, Великобритания. Даже модернизация 1930-х годов стартовала с массовых поставок заводов и оборудования из США и Германии. И только затем мы смогли обрести технологическую самостоятельность, не забывая следить за западными образцами и, временами, их воспроизводить.
Сегодня возникает новая реальность – «восточная» модернизация, или «китаизация» экономики России. Всё можем купить в Китае, «если что, возьмем там» - прочно укоренилось в нашем мышлении, особенно под санкциями. Доля Китая во внешнеторговом обороте России в 1 квартале 2020 года достигла 17,3%, и всё время растет. Доля ЕС сжимается – 41,3%, Германия – 7,6% (это тоже данные начала 2020 года).
При этом и с Китаем, и с ЕС отношения устроены одинаково. «Туда» из России – больше всего сырье, а к нам – технологии, оборудование, комплектующие, ценные исходники и ширпотреб.
Доля продукции из Китая на внутреннем рынке России. По данным отраслевой экспертизы за 2018 – 2020 годы: смартфоны «оттуда» – более 45% рынка, компьютеры – не менее 20%, бульдозеры – 40%, колесные трактора - 14 – 15%, автобусы – 10% внутреннего рынка, легковые автомобили – около 3%, велосипеды – примерно 50% российского рынка (плюс сборка), 55% рынка обуви и не менее 30% женской одежды. Исходники для лекарств, изготавливаемых внутри России – до 80% из Китая и Индии.
Но Китай как новый центр модернизации в России, вместо Запада, вызывает вопросы. Какие? Это технологии из «первых рук», как раньше, или из «вторых» и «третьих»? Оригиналы или копии? Копии хуже оригинала? А качество? В среднем, по России, качество технологий и оборудования из Китая ниже, чем из ЕС? Или нет? Из Китая – это значит дешево и сердито? Или же больше времянок, имитаций, без послепродажного сервиса, без надлежащих гарантий? К российским закупкам такие же требования в Китае по качеству, как и западным? Вопросов – тысяча, мнений – десять тысяч, но общей картины - нет.
К тому же мы обязательно столкнемся со стихийными процессами проникновения нашего великого соседа в собственность на землю, на инфраструктуру, на жилье и на производство.
- Понятно, что надежд на «великого соседа» не так много. Но сами то что? В России живёт 140 с лишним миллионов человек. Они о чём думают? На что готовы?
- Сегодня у очень многих – сложное настроение. Мало кому интересны деньги, валютный курс, процент и тому подобное. Совсем неинтересно будущее - рассуждай сколько хочешь. До истории - нашей, своей - практически никому нет дела. Экономика? Хоть кол на голове теши. Политика, прогноз? Вы все равно ничего не знаете. Надоели.
Время складывается из неожиданных событий, хотя все тренды - понятны.
- А как Вы считаете: что интересует людей?
- Переживается то, что есть сейчас, сиюминутно, на уровне ощущений, что с нами происходит. Волнует прямая угроза обычному существованию. Люди готовы послушать советы бывалого, обменяться опытом, им часто необходимо выговориться. Области неподдельного жизненного интереса - сошлись в точку. Временной горизонт - нынче, ну, может быть, завтра.
- Яков Моисеевич, при всём, что Вы сейчас сказали, Россия ведь сумела устоять в экономическом смысле, хотя сразу после введения санкций, причём чуть ли не первого пакета, раздавались самые апокалипсические прогнозы: всё рухнет, причём очень быстро. Не рухнуло.
- Это, можно сказать, феномен России: всё работает, все на своих местах, всё есть, жизнь как жизнь,
- Но нельзя же не замечать происходящего…
- Можно. Возводится китайская стена между собой и происходящим «там», нет чувства вины: это - не мы, это вы – такие. Зато сохраняется способность радостного наслаждения: на самом деле, всё - не так, а всё - радостно и по-хорошему. Туман неизвестности застилает горизонт, принуждая не делать планов и пытаться отгородиться от жизни, слушая оперы и засаживая огороды.
- И никаких мыслей о будущем?
- Почему никаких: что будет - то будет, не хочу думать об этом, не хочу говорить об этом, не хочу видеть это, жить - это проскользнуть мимо, не вдаваясь в подробности.
- Последняя мысль, видимо, основная.
- Да, но есть и другая сторона проблемы: нельзя жить, не понимая, что происходит в экономике. Крах, бум, рост, стагнация, что-то еще. Мы кровно связаны с ней нашей жизнью. Кризис продовольствия в Петрограде зимой 1916 / 1917 гг. вызвал революцию.
Сейчас - рост промышленности. Видимо, это путь к мобилизационной «экономике СВО. «Бум» в электронике, оптике, электрооборудовании, рост в «металлоизделиях», в металлах, нефти (данные ЦМАКП за март 2023).
А МВФ даёт прогноз роста ВВП в постоянных ценах на 2023 г. +0,7%.
Это надо знать, чтобы сохранять ориентацию в пространстве.
- Яков Моисеевич, это Вы не можете жить, не понимая, что делается в экономике. Я верю, что таких людей, не так уж мало, но
Большинство об этом не думает вообще, и Вы только что об этом сказали. Им что делать?
- Слушать всех - но никому не верить. Военным действиям, конфликтности нельзя посвящать жизнь.
Придется смириться с невозможностью влиять на окружающую реальность по-настоящему. Понять: умеренные не влияют, жалостливые не влияют, рациональные - не влияют. Влияют – крайние.
Всё меняет время. Время всё поставит на свои места. Выбрасывает или приподнимает. Бесконечное, долгое время
Нужно найти собственные смыслы, понимая, что ты - в толпе, которая несется, и изменить ход ее движения ты не можешь. Что я делаю? Ради чего? Почему именно из этого состоит моя жизнь? Эти вопросы легко задаются апрельским утром, когда есть надежда на длинное тёплое лето, в котором можно найти убежище.
Беседовал Владимир Володин.