- Дина Владимировна, первый вопрос: «Как сейчас работает Ваша лаборатория?»
- Наша лаборатория работает очень активно: мы ведём большое количество проектов со студентами. Это те проекты, по которым у нас студенты получают дополнительные «кредиты»: им необходимо набрать определённое количество «кредитов», чтобы выполнить учебный план, и они выбирают себе проекты. Многие выбирают наши проекты. Это – первое, что мы делаем.
Второе: коллектив нашей лаборатории выступил инициатором большой магистерской программы на факультете права Высшей школы экономики. Кроме того, что мы работаем как учебно-вспомогательное учреждение…
- В каком смысле вспомогательное?
- В том смысле, что мы реализуем проекты, являющиеся дополнением к общему плану обучения студентов по различным специальностям. На наши проекты приходят студенты самых разных образовательных программ, и всем им очень интересны различные аспекты антикоррупционной политики, все они хотят разобраться в сути такого феномена, как коррупция.
Второе, что мы делаем помимо проектов – мы преподаём в магистратуре, которую сами инициировали на факультете права. Причём нашим партнёром по этой магистратуре является крупнейшая юридическая компания «Пепеляев групп», и мы обучаем студентов такой профессии, как комплаенс-офицер (Комплаенс (от англ. compliance — соответствие) — это система мер и процессов, направленных на обеспечение соблюдения компанией всех применимых законов, нормативных актов, стандартов и внутренних политик): это – сотрудник, занимающийся в компаниях профилактикой коррупционных и правовых рисков. В крупных компаниях это – неотъемлемая служба, а сейчас комплаенс начинает развиваться и в средних компаниях. Так что это направление растущее, и у нас обучаются сотрудники и будущие сотрудники крупнейших российских корпораций, и, надо сказать, наши студенты, выпускники магистратуры делают стремительные карьеры. Уже проходя обучение, ко второму курсу они у нас все разобраны (те, кто еще не работает) крупными компаниями.
Третье, что мы начинаем сейчас делать, хотя это делалось и раньше, но не носило постоянный характер – мы преподаём. Мы преподаём по магистерской программе в МГИМО и в других университетах: это программа по интеграционным процессам. Мы также выступаем в качестве приглашённых экспертов в целом ряде других вузов. Например, мои сотрудники выступали в «зимней школе» Московском государственном юридическом университете имени Кутафина. Участниками этой «зимней школы» были аспиранты со всей страны. В этом мероприятии приняли участие 90 человек, и это было очень интересно.
Кроме того, со следующего года у нас будет постоянный курс в рамках общеобразовательной программы по государственному и муниципальному управлению и ещё на одной образовательной программе – политология мы тоже будем читать целый курс. Для нас это очень важно: эти курсы – не вспомогательные, не проекты – мы будем преподавать студентам нашу дисциплину в рамках основной учебной нагрузки.
- Дина Владимировна, а что за курс для МГИМО?
- Для МГИМО – курс для магистрантов, учащихся в магистратуре по интеграционным процессам. И этот курс выборочно содержит те темы, которые мы преподаём в магистратуре ВШЭ. Поскольку у нас магистратура по комплаенсу, там в курсе очень много специальных дисциплин.
- Второй основной вопрос: как повлияла сегодняшняя ситуация на коррупцию в России? Она держится на том же уровне, он снизился? Не дай бог, вырос?
- Это вопрос о том, как сказалась специальная военная операция на повестке дня, связанной с коррупцией?
- Да, разумеется.
- Может быть, я Вас удивлю, но она сказалась положительно.
Наконец-то, у нас на самом высшем уровне поняли, что коррупция – это, прежде всего, угроза безопасности государства. И когда у нас по результатам опыта, накопленного в ходе проведения специальной военной операции, начались массовые аресты по коррупционным делам, в том числе в министерстве обороны, стало ясно, что многие результаты у нас были бы лучше, если бы такое зло, как коррупция, было бы искоренено раньше.
Это – во-первых. Во-вторых, тектонические сдвиги происходят в международной повестке, когда многое из того, что было тайным, становится явным. Вот эта турбулентность, наряду с развитием социальных медиа, привела к тому, что многие коррупционные проявления в самых развитых западных странах, о которых мы даже не подозревали, становятся достоянием общественности.
Мы начинаем понимать: то, что мы возводили в абсолютные нормы жизни западного общества, на самом деле, выглядит не так, как нам рисовали. Мы выяснили, что USID финансирует 90% иностранных СМИ, и практически та информационная война, которая на нас обрушилась, в значительной мере была проплачена этой организацией. Разумеется, ничего общего со свободными и независимыми СМИ это не имеет, хотя нам это всегда подавалось как голос свободного народа. Теперь мы точно знаем, что это не так: речь идёт о заказных действиях СМИ, которые получали за это деньги. А деньги – это ответственность: значит они публиковали то, что им заказали.
- Но разве раньше не было понятно, что все пропагандистские кампании заказаны и проплачены?
- Мы понимали, что такое может быть, но масштаб просто ошеломил.
Потом ошеломил масштаб трат бюджетных денег, особенно – не по назначению, с явными признаками коррупции. Данные, которые опубликовал Маск о системе социального страхования, где какие-то выплаты получвли люди в возрасте двухсот – трёхсот лет.
Конечно, это говорит о том, что такая проблема, как коррупция не является исключительно злом России. Все разговоры о том, что мы такая коррумпированная страна, а другие страны – белые и пушистые – ложь: коррупция – глобальный феномен, мировая проблема.
Когда они через проплаченные рейтинги (как сделала сейчас Transparency International) ставят нашу страну на 156-е место из 180, это просто наглая ложь. Этого просто не может быть, потому что в результате реформ, которые у нас прошли, связанных и с получением госуслуг в МФЦ, и с возможностью электронного получения госуслуг, огромный пласт коррупции был просто вырезан из российской системы государственного и муниципального управления. Коррупция там стала невозможна. А масштаб этих услуг и масштаб доли коррупции, приходившейся на эту сферу, был огромен. И с коррупцией здесь сталкивались не только рядовые граждане, но и бизнес. Всё это было урегулировано: было обеспечено отсутствие прямого контакта заявителя на получение госуслуг с теми, кто их оказывает, обеспечены регламентация и полный контроль получения всех услуг. Стало невозможно никакую волокиту организовать. Стали невозможны немотивированные отказы. Это – гигантский объём услуг, которые освободили от коррупции.
Даже в таком рейтинге ООН, как электронное правительство, наша занимает хорошие позиции: Москва, например, занимает пятое место, а вся Россия – 44-е. При этом надо учесть, что среди оценивавшихся параметров, кроме получения услуг в электронном виде, были такие, как наличие чата для обсуждения, перевода на иностранные языки (а у нас нет многоязычия, чтобы люди русского языка не знали). Зато появление таких параметров позволило, например, Франции занять 20-е место, хотя там электронные услуги практически не оказывают: там пока первый уровень, при котором в электронном виде только размещается информация, как получить эти услуги пешком. А ведь это – рейтинг электронного получения услуг. У нас – четвёртый уровень: не только информация, не только отправка запроса в электронном виде, не только его обработка, но и получение результата – государственной услуги проходит в электронном виде.
Но, конечно, и у нас есть сфера, с коррупцией в которой во всех странах мира ничего не могут сделать – это госзакупки. Это везде универсальный способ подкармливания приближённых компаний или распила бюджетных средств. И эта напасть существует во всём мире, но мы уже знаем, как с этим бороться.
Есть, конечно, злоупотребления в использовании средств, выделяемых под различные госпрограммы: недобросовестные чиновники воспринимают эти деньги как потоки, часть которых должна пойти в их карманы. Но и это тоже является мировой проблемой: откаты и распилы - повседневная практика, особенно там, где денежные потоки очень серьёзные. Недаром говорят, что военно-промышленные комплексы самых разных стран треть своих средств использует на коррупционное подкармливание лиц, причастных к выделению денег в этой сфере.
Так что сейчас мы узнали, что не такие уж мы плохие, как казалось. И те усилия, что мы предпринимаем, идут в правильном направлении. Другое дело, что международные организации, которые всё это оценивают, должны быть честными. К сожалению, они дискредитировали себя фальшивыми рейтингами. Так что нам нужно делать выводы и в рамках Брикс разрабатывать собственные рейтинги, основанные на объективных фактах, которыми невозможно манипулировать.
Беседовал Владимир Володин.