Слухи о смерти малого бизнеса в России оказались сильно преувеличены

Средний и малый бизнес играет в экономике России не меньшую роль, чем в Соединенных Штатах. Звучит кощунственно, не так ли? Без жалоб на непосильный гнет пожарных, санитарных инспекторов и прочих рэкетиров в штатском не обходится ни одно выступление, посвященное проблемам “малышей”. Но если посмотреть на структуру российской экономики сквозь призму международного опыта, то по доле занятых и вкладу небольших компаний в ВВП мы не так уж и отличаемся от Штатов или Западной Европы.

Быстрорастущий малый бизнес — только видимая часть айсберга. Еще большие успехи демонстрируют компании, которые чуть подросли и попали в категорию среднего бизнеса, которого в России вроде бы и нет — по крайней мере, с точки зрения национальной статистики.


БОЛЬШОЙ БУМ МАЛОГО БИЗНЕСА

Зря говорят о скупости мелкого лавочника. В первой половине 2006 г. инвестиции в российскую экономику выросли на 10,8%, а малый бизнес увеличил вложения в будущее на 35%. Такую статистику приводит Национальный институт системных исследований проблем предпринимательства (НИСИПП). Годом раньше этот показатель был равен всего 7,1%. “Мы наблюдаем у своих клиентов бурный рост”, — подтверждает статистику на микроуровне Николай Канарейкин, директор консалтинговой компании КIODA, российского партнера IFC (Международная финансовая корпорация, подразделение Всемирного банка), консультирующего малые предприятия. Один из клиентов KIODA, компания “Квазар”, занимается ремонтом и оборудованием офисов. “Мы начинали с производства офисных перегородок, — говорит гендиректор компании Виталий Васильев. — Потом занялись их монтажом, и такой подход сразу дал положительный эффект”. Оборот компании вырос в 2004 г. на 62%, а в 2005 г. — на 109%.

Мэр Москвы Юрий Лужков недавно предложил сделать поддержку малого бизнеса пятым национальным проектом. Вот только нужно ли? Малый бизнес и без того развивается хорошими темпами, причем не только в столице — самый быстрый рост оборота в первом полугодии 2006 г. НИСИПП обнаружил в Приволжском округе — 71%. Ну а как же жалобы на ничтожную долю малого бизнеса в российском ВВП? Оценка 12% кочует по конференциям и докладам, а сравнение с результатами европейских стран и США, где этот показатель может превышать 50%, дает основания говорить, что малый бизнес в России так и не выбрался из эмбрионального состояния. “Долю малых предприятий в ВВП никто не считал уже несколько лет, и в большинстве случаев приходится оперировать устаревшими данными”, — объясняет заместитель генерального директора НИСИПП Олег Шестоперов. Цифра 12% соответствует данным Росстата за 2004 г. Но элементарный расчет подсказывает, что при темпах роста, опережающих средние, доля сектора в ВВП не может оставаться на одном и том же уровне. К тому же при общей стагнации на рынке труда в первой половине прошлого года занятость в малом бизнесе выросла на 5,3%. По оценке Ресурсного центра малого предпринимательства (РЦМП), производительность труда, или выручка на каждого работника, у малых предприятий на 13,2% выше, чем у крупных.


ОТ МАЛОГО К СРЕДНЕМУ

Российская статистика не различает компании, выросшие из детских штанишек. Экспансия — естественный путь для любого бизнеса, но где количество перерастет в качество? В России малым считается производственное предприятие со штатом до 100 человек (в розничной торговле — до 30). Вклад в экономику средних по международным меркам компаний (100-250 человек) растворяется в результатах крупного бизнеса. На том же “Квазаре” число сотрудников вот-вот перевалит за 100 — и он пересечет официальную росстатовскую границу. В ЕС средней считается компания со штатом до 250 человек, в США — до 500.

Перевести российскую статистику на мировые стандарты попытался РЦМП при поддержке Всемирного банка (ВБ). “У Агентства по международной помощи США и Евросоюза в рамках программ технического содействия TAСIS регулярно возникали инициативы по расчету доли малого и среднего бизнеса в ВВП России, но из-за методологической и информационной трудоемкости работ от этой затеи каждый раз отказывались”, — рассказывает один из ведущих авторов исследования, главный специалист “Интерфакс-ЦЭА” Галина Ермилова. Приходится оперировать косвенными показателями. Один из них — доля занятых на малых и средних предприятиях. В России она в последнее время быстро увеличивалась и к концу 2005 г., по расчетам РЦМП, составляла 50,5% всего работающего населения — этот показатель очень близок к американскому. Причем с 1999 по 2005 г. занятость в этом секторе выросла на 35%. Еще более впечатляющую цифру дает исследование ВБ, в выборку которого попали 600 предприятий: на них занятость выросла на 70%. Различие в оценках говорит о появлении на рынке группы лидеров, которая привлекает рабочую силу и развивается в 2 раза быстрее остальных.

Но главное все же — вес небольших компаний в совокупной выручке предприятий. По оценке РЦМП, который пользовался налоговой статистикой, с 2002 по 2005 г. она выросла с 39 до 46%. Правда, по этим данным видно, что общая производительность труда малого и среднего бизнеса в России несколько ниже, чем у одних “малышей”, но это объяснимо: 100-250 человек — средний штат не только у новых компаний во главе с предприимчивыми основателями, но и у осколков советской промышленности, архаичных заводов, влачащих жалкое существование. Тем не менее “масштабы российского малого и среднего бизнеса вполне сопоставимы с размерами этого сектора в Европе и США”, резюмирует Ермилова. Фантастика? Но по базе данных ВБ и Европейского банка реконструкции и развития Enterprise Surveys, которая характеризует предпринимательский климат в разных странах, условия для ведения бизнеса в России если и не тепличные, то терпимые. Опрос руководителей показал, что время оформления отчетности по трем основным налогам в России в 10 раз меньше, чем в Бразилии, и в 8 раз меньше, чем на Украине, хотя и в 1,5 раза больше, чем в Германии. Подобные барьеры особенно чувствительны для маленьких компаний с небольшой бухгалтерией. Правда, на проявления коррупции российские менеджеры жаловались так же часто, как их индийские коллеги. По этому показателю Россия и Индия — лидеры среди развивающихся рынков, зато в Индии бюрократические процедуры сложнее. “Российские предприниматели в отличие от своих коллег в других странах жалуются в первую очередь не на высокие налоги, а на чрезмерное регулирование в некоторых областях и земельные проблемы, — констатирует старший руководитель программ технического содействия IFC в Восточной Европе и Центральной Азии Санда Лиепиня. — Получение разрешения на пользование землей и ее застройку — главная проблема для предпринимателей, желающих строить или что-то производить, многие вынуждены отказываться от своих планов, встречаясь с препятствиями на уровне муниципалитетов”. Такая проблема есть и у крупных предприятий, но для мелких она становится фатальной.

Пример начинавшей с малого, а теперь относительно крупной компании — “Наяда”, конкурент “Квазара”, тоже специализирущаяся на перегородках и обустройстве офисов. “Наяда” была основана еще в 1995 г., но окно возможностей распахнулось перед ней после девальвации 1998 г., когда выяснилось, что производить офисную мебель и оборудование внутри страны выгоднее, чем импортировать. “Еще пять лет назад мы были малым бизнесом, а сейчас мы крупнейшая в своем сегменте российская компания”, — подчеркивает генеральный директор “Наяды” Сергей Дудкин. В отделениях фирмы в 14 регионах России и ближнем зарубежье работает больше 600 человек. По словам Дудкина, оборот компании растет в последние годы в среднем на 50%.

Схожая траектория развития у производителя лекарств “Биокад”. Один из акционеров банка “Центр Кредит” Дмитрий Морозов, основавший компанию в 2000 г., вложил в нее около $8 млн. “Поначалу мы просто торговали чужими лекарствами, потом построили завод, чтобы делать свои, — рассказывает Морозов. — Через полтора года после основания у нас работало больше 100 человек”. Сейчас на предприятии занято больше 250 человек. По международным меркам его уже можно назвать крупным, но пока рано называть успешным: до выхода на окупаемость, по оценке его основателя, еще не меньше трех лет. “Циклы в разработке и производстве препаратов очень большие”, — объясняет Морозов. “Биокад” разработал несколько аналогов западных препаратов и продвигает их на рынок по более низкой цене. Впрочем, вложить миллионы и ждать как минимум 10 лет до получения прибыли — чрезмерная роскошь для предприятия, у которого нет такого терпеливого инвестора, как Морозов.


ЛЬГОТА ИЛИ ОБУЗА

Но еще больше историй успеха скрыто в тени. Подлинные масштабы растущего “немалого” бизнеса мешает оценить не только несовершенная статистика, но и “помощь” государства, предоставляющего налоговые льготы для малых предприятий. Если ваш оборот меньше 20 млн руб. в год, вы можете перейти на упрощенную систему налогообложения: вместо налога на добавленную стоимость, на прибыль и единого соцналога вы сможете платить единый налог — либо 15% прибыли, либо 6% оборота. По расчетам эксперта НИСИПП Олега Щетинина, предприятия, работающие по упрощенной системе, экономят на налогах от 5 до 12% оборота.

Специфика льгот закрепляет нынешнюю структуру малого бизнеса, где 50% предприятий относится к торговле и сфере услуг и только пятая часть занята в реальном секторе. Им упрощенка как раз не слишком помогает. Если предприятие, которое производит продукцию промежуточного назначения, не платит НДС, у его покупателя возникает серьезная проблема: он не может принять НДС к вычету, и продукция малого предприятия автоматически становится дороже на 18%. Снизить цену своей продукции на размер НДС малое предприятие тоже не может, так как определенный уровень НДС уже заложен в цену сырья и комплектующих.

Водораздел между льготным и нормальным налогообложением создает головную боль не только для статистиков. “Транзакционные издержки на входе в сектор малого бизнеса снизились, а на переход в категорию более крупного бизнеса — возросли”, — говорит эксперт Высшей школы экономики Татьяна Алимова. Можно поднять порог доступа к упрощенке до 40-60 млн руб. — принцип не изменится. “Россия не единственная страна, где малый бизнес пользуется налоговыми преференциями, но сейчас все больше стран сохраняет их лишь для самых маленьких предприятий”, — говорит Санда Лиепиня. По ее мнению, российская система сдерживает нормальное развитие предприятий или как минимум создает дополнительный стимул прятать свое богатство от налоговых инспекторов. По данным опроса руководителей малых предприятий, проведенного в начале этого года НИСИППом, в тени находится в среднем 41% оборота малых предприятий. Ну а предприятия, перерастающие порог в 100 занятых, могут просто разделиться на несколько фирм поменьше и сохранить льготный налоговый режим. По оценке Алимовой, около трети всех субъектов малого предпринимательства — а их число в 2006 г. превысило 1 млн — представляют собой части искусственно разделенных средних или крупных компаний. Собственники такой “гидры”, конечно, получают выгоду от роста бизнеса, но воспользоваться преимуществами легального развития — например, взять крупный кредит — не могут. Васильев из “Квазара” предпочел бы получить не налоговые льготы, а помощь при оформлении дешевого кредита. В 2006 г. рост выручки его фирмы замедлился в 11 раз — до 10%, и одна из основных причин этого — невозможность и дальше развиваться только за счет собственных средств.

Что лучше — налоговые льготы или дешевые кредиты, каждая фирма должна решать самостоятельно. А вот расшить узкие места вполне можно было бы на национальном уровне. В России в 2005 г. менее 5% продукции малого бизнеса было направлено на экспорт, среднемировой показатель — 15%. “В России таможенное законодательство крайне недружелюбно к малому и среднему предпринимательству”, — констатирует Лиепиня. Но во многих странах эту проблему решают. Например, в Перу, взяв за образец бразильский опыт, в феврале не только упростили таможенные процедуры для малых предприятий, но и поставили им на службу один из государственных институтов — национальную почту. Ее можно будет использовать для поставки маленьких партий товара за границу. Ожидаемый правительством эффект — рост экспорта малых компаний на 20%. Подобные меры интересны именно для небольших компаний, и держаться за них любой ценой, несмотря на рост бизнеса, нет смысла. При необременительном налогообложении и правильных стимулах переход из младшей группы в среднюю будет даваться нашим предпринимателям гораздо легче.


Александр Кияткин