В условиях кризиса и неблагоприятной деловой среды пусть лучше часть ВВП прячется в тени и товар производится нелегально, чем вовсе не производится
«Википедия» дает такое определение теневой экономики: «Теневая экономика (скрытая экономика) – экономическая деятельность, скрываемая от общества и государства, находящаяся вне государственного контроля и учёта. Является ненаблюдаемой, неформальной частью экономики, но не охватывает её всю, так как в неё не могут быть включены виды деятельности, не скрываемые специально от общества и государства, например домашняя или общинная экономики. Также включает в себя нелегальные, криминальные виды экономики, но не ограничивается ими. Теневая, «серая», экономика, как правило, достаточно связана с «белой», официальной экономикой».
Пару лет назад пресса уже затрагивала тему теневой экономики в малом бизнесе, основываясь на данных исследований, периодически проводимых «Национальным институтом системных исследований проблем предпринимательства» (НИСИПП). Только ситуация тогда была другой: российская экономика (как и сектор малого бизнеса) бурно росла, до кризиса было еще больше года, а тенденция снижения скрытой от государства экономической деятельности в среде малого предпринимательства несколько лет подряд подтверждалась данными субъективной статистики (обследованиями самих малых предприятий).
Любой оборот (выручка) малого предприятия состоит из двух частей: легальный и нелегальный (теневой). Легальная часть оборота – то, с чего государство получает налоговые отчисления. Теневая часть – та, с чего эти налоги не платятся.
В свою очередь, теневая часть оборотов (выручки) также состоит из двух частей. Одна часть – это так называемый теневой выпуск или теневое производство. Контрагенты работают без фиксации своих сделок или сделки никак не показываются государству, в официальной отчетности не отражаются (все расчеты происходят наличными). Вторую часть теневых финансовых потоков государство видит (безналичные расчеты), но получая деньги на расчетный счет, предприятие через систему фиктивных договоров и фирм-однодневок выводит эту часть безналичного оборота в теневой наличный оборот. Государство, разумеется, фиксируя эти обороты, налоговых платежей опять же не получает. То есть, формирование неучтенных наличных средств осуществляется из двух источников: за счет теневого производства и за счет обналичивания.
Так вот, по данным опросов сектора, в докризисные годы активно снижалась доля оборота, которая не отражалась в отчетности (теневой выпуск). В 2006 году она составила 17,6% (в 2005-м – 18,1%). Приведенная оценка хорошо согласуется с тогдашними результатами исследования НИСИПП по заказу Московского общественного научного фонда (МОНФ), которые зафиксировали снижающуюся динамику теневого выпуска продукции с 22,4% в 2002 году до 16,8% в 2006 году. Таким образом общеэкономический рост становился фактором снижения «тени» в малом предпринимательстве. А каким образом влияет на «тень» нынешнее сжатие экономики, сегодняшний кризис?
Для начала обратимся к данным официальной статистики, фиксирующей видимую легальную часть деятельности «малышей».
Объективная статистика по малому предпринимательству 2008 года (данные Росстата) не позволяет корректно соотносить влияние кризиса на сектор с некризисным 2007 годом, поскольку с 1 января прошлого года вступил в действие новый закон «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации», изменивший критерии отнесения хозяйствующих субъектов к малым предприятиям. Но субъективные экспертные оценки таковы: сектор в 2008 году, как и вся экономика, сжался, малое предпринимательство было вынуждено серьезным образом сократить масштабы своей деятельности. Между тем такие сопоставления можно делать уже по первому кварталу текущего года и сравнивать с аналогичным периодом прошлого года (более свежей статистики в Росстате пока нет). На 1 апреля с.г. число зарегистрированных малых предприятий по сравнению с показателем за тот же период 2008 года сократилось на 20,7%, среднесписочная численность занятых – на 5,4%, объем оборота – на 22,4%, объем инвестиций в основной капитал – на 24,1%.
В отсутствие количественных исследований в последние пару лет в среде российских экспертов (не исключая и авторов данных строк) почти за истину принималась гипотеза: в условиях кризисного сокращения наблюдаемой экономики в малом бизнесе логически должен происходить рост ненаблюдаемой, теневой составляющей. Однако гипотеза гипотезой, а наследие великих (сначала Гегеля, а затем и Маркса), сделало непререкаемой установку, что критерием истины является практика.
Опрос, проведенный НИСИПП в 2009 году по заказу фонда «Либеральная Миссия» показал, что доля оборота, идущая на «обналичку», за последние пять лет практически не изменилась и колеблется (в том числе на сегодняшний день) в районе 15 – 16%. При этом стоимость услуг по обналичиванию стабильно растет (с 7,9% в 2005 году до 10,2% в 2009 году). Это обуславливается, с одной стороны, растущим спросом на такие услуги, а с другой – мониторингом и ужесточением контроля за финансовыми потоками со стороны государства, что увеличивает издержки обналичивания («плата за страх»). К слову: удорожившаяся «цена капитала» и более суровые подходы, демонстрируемые государством в борьбе с черными схемами «обналички» (можно потерять все деньги при аресте счета фирмы-однодневки и при этом еще самому оказаться за решеткой), также становится неким сдерживающим фактором для расширения практики заключения фиктивных договоров, а следовательно – и «тени» в экономике.
В целом же суммарный объем теневого оборота сокращается за счет снижения составляющей, постоянно находящейся в «тени» (теневого производства). При этом происходит структурный сдвиг, ведущий к возрастанию значимости «обналичиваемого» компонента в общем объеме теневого оборота. По всей видимости, причиной общего сокращения теневого наличного оборота могло стать снижение необходимости его дальнейшего использования. Так, в 2005 году примерно 32,2% фактической оплаты труда работников на МП было теневым, в 2009 – 30,2%. В 2006 году около 25% фактической арендной платы не отражалось в отчетности, в 2009 – 23,6%. В 2005 году доля не оформляемых официально платежей поставщикам составляла 23,3%, в 2009 – 21%. В 2005 – 2006 годах около 5% оборота малого предприятия шло на неформальные выплаты чиновникам и госорганам (фактически – взятки), в 2009 – около 4%. В 2005 – 2006 годах 3% оборота приходилось выплачивать криминальным «крышам», в 2009 – 1,9%.
Исследование НИСИПП показало, что в секторе малого предпринимательства падает не только рентабельность белой части бизнеса, но и теневой (в период экономического роста и фактическая, и белая компоненты рентабельности МП демонстрировали рост). Вместе с тем, теневая часть позволяет, как и прежде, поддерживать общую рентабельность малых фирм на более высоком уровне, нежели зафиксированная рентабельность белой части (по 2009 году: соответственно 16,2% и 13,7%, по 2006 – 2007 годам – 23% и около 20%).
Таким образом, опрос в целом показал, что теневая компонента малого бизнеса в условиях экономического и финансового кризиса, по крайней мере, не растет. Однако отметим тут одну деталь. НИСИПП обследовал только те малые предприятия, которые официально зарегистрированы. Как ведет себя та часть сектора, которая не стоит на учете в регистрационных органах (в налоговой инспекции), количественно до сих никто не просчитывал. НИСИПП эту часть сектора малого предпринимательства тоже не обследовал. Тут возможны только качественные оценки. Не будет преувеличением предположить, что часть из тех 20% малых компаний, которые ушли из поля зрения официальной статистики, вполне могли продолжить работу уже безо всякой регистрации. Кроме того, общее сжатие экономики высвободило значительное количество трудового ресурса на крупных и средних предприятиях. Общее число официальных безработных, по оценке Минздравсоцразвития России, в 2009 году может достичь 2,1 – 2,2 млн человек. Логично, что значительная часть безработных, чтобы как-то прокормить свои семьи, вынуждена уйти в «малый бизнес», – это так называемая часть «предпринимателей поневоле», количество которых возрастает именно в периоды экономических спадов и кризисов.
Поколение постарше хорошо помнит, что представляла из себя Москва в конце 80-х – первой половине 90-х годах – один большой торговый рынок, когда бойкая торговля шла даже на центральных улицах, включая Тверскую. Конечно, нельзя сказать, что бурное время «первоначального накопления капитала» и «лихих девяностых» возвращается. Но сегодня, когда автор этих строк по утрам идет на работу в свой офис на Кузнецком мосту, он видят, что на улицах совсем рядом с центром снова идет бойкая торговля. И не только бабушки торгуют. Факт, которого в 2007 году «даже близко не стояло». Милиция, конечно, гоняет сегодняшних «вынужденных предпринимателей» пожестче, чем лет 15 – 20 назад, но они тут же появляются снова, ведь людям жить как-то надо. Эту часть «тени» (наиболее видимой глазу, ненаукоемкой, непроизводственной и банальной в малом бизнесе), наше исследование никак не фиксировало. А ведь есть еще и другая, интеллектуальная, наукоемкая, производственная.
Несколько лет назад «Национальный институт системных исследований проблем предпринимательства» (НИСИПП) проводил небольшое исследование в Томской области. Объектом исследования были некрупные группы разработчиков программного обеспечения (офшорное программирование), работающие в ненаблюдаемом секторе экономики. То есть те, кто вел хозяйственную деятельность, но официально никак не был зарегистрирован, и государство об их существовании даже не подозревало, не говоря уж о том, чтобы получать с них налоги. Таких групп мы выявили около десятка, но наверняка в реальности их было больше. Причем, работали они как самые настоящие микропредприятия, имея «в штате» и руководителя (фактически владельца бизнеса), и даже «бухгалтера» (в тех случаях, когда владелец бизнеса часть своих финансовых функций передавал этажом ниже), и собственно «рабочие головы» программистов.
Какую же нишу нашли на рынке эти неформальные компании?
Рынок сбыта был ... индийским. По заказу индийских софтверных фирм томские нелегалы разрабатывали программный продукт, получая за это неплохие доходы (десятки, а то и сотни тысяч долларов оборота в год, не облагаемые никаким налогом). Как рассказал один из лидеров «компании», на рынке программистов в Индии в те времена ощущался дефицит квалифицированных специалистов. Индийские «бренды» были раскручены в США и в Европе, поэтому Запад с азартом игрока приглашал к себе специалистов-айтишников из страны «факиров, слонов и йогов». На каком-то этапе компании-«бренды» стали ощущать дефицит местных кадров при том, что спрос не падал. И тогда, как рассказывал в интервью томский нелегальный предприниматель, сами индийцы «стали скупать пачками разработчиков софта в Китае и России». Спрос рождает предложение. Томск гораздо ближе к Индии, чем Москва, к тому же в традиционно инновационном городе предложение всегда превышало спрос, имеющийся на нашем внутреннем рынке. Так стали возникать команды-«фирмы», работающие на индийских «софтверов». На вопрос: «А почему вы не регистрируетесь, ведь тогда можно было бы работать легально?», – ответ был такой: «В структуре затрат основную часть составляет зарплата сотрудников, а это – социальные платежи: ЕСН и подоходный налог». Кроме того, если зарегистрироваться, начнутся проблемы с проверками (не только налоговыми), с таможней, где практически невозможно быстро пройти оформление. А тут – никаких проблем, платежи могут даже не появляться в России, и с таможней при уровне современных электронных коммуникаций дел никаких иметь не надо, поскольку нет материального товара, который нужно передвигать туда-сюда через границу.
Оплата труда в наукоемком малом бизнесе является камнем преткновения, в результате чего многие инноваторы не стремятся выйти из тени. Кроме социальных платежей есть ведь еще и НДС (у компаний, бизнес которых основан на «интеллекте» и, соответственно, в структуре затрат основная часть – зарплата, НДС существенно выше, чем у фирм, у кого в затратах – материальные активы и кто может принимать НДС к зачету). С заменой социальных платежей на страховые взносы во внебюджетные фонды (с общим увеличением налоговой нагрузки), которые в скором времени обещает Минфин, возникнет стимул не только обеляться, но и еще глубже прятаться в тень.
Так что гипотеза о возможном росте теневой составляющей в секторе малого предпринимательства, не нашедшая подтверждения в исследовании НИСИПП на зарегистрированном бизнесе, имеет право на существование. А в условиях кризиса и неблагоприятной деловой среды пусть лучше часть ВВП прячется в тени и товар производится нелегально, чем вовсе не производится…