Владимир Буев, вице-президент Национального института системных исследований проблем предпринимательства (НИСИПП)

На рубеже весны-лета этого года в структуре правительства Москвы были объединены два департамента: науки и промышленной политики и поддержки и развития малого и среднего предпринимательства (создан департамент науки, промышленной политики и предпринимательства Москвы). В структуре правительства Татарии был ликвидирован комитет по развитию малого и среднего бизнеса, вместо него создано Агентство инвестиционного развития Республики Татарстан.

С одной стороны, вроде бы малозаметные события в круговерти трансформаций оргструктур различных федеральных и региональных органов власти и перетасовки их функций. С другой — практически одновременное решение правительств двух крупнейших российских регионов о... пусть не ликвидации, а, скажем так, о реструктуризации собственных органов, ответственных за поддержку и развитие малого и среднего предпринимательства, поставило вопрос ребром: а может, занявшие относительно недавно свои посты влиятельные региональные лидеры знают нечто большее о том, что день грядущий готовит «политике поддержки МСП», чем все остальные губернаторы?

Политика и практика государственной поддержки малого предпринимательства в России по большому счету имеет два «этапа большого пути». Первый: с начала, точнее, даже с середины 1990-х годов и вплоть до начала 2000-х («домэровский», или «маповский» период). Второй: с 2005 года и по наши дни («мэровский») — почитай, уже шесть с копейками лет.

Неудачи и того и другого этапов очевидны (кое-кто называет их «отдельными системами поддержки», но отличий между ними сегодня настолько мало, что на самостоятельные системы не тянут). Результаты и эффективность (включая причины их отсутствия) первого этапа давно описаны в экономической литературе, и останавливаться на них отдельно нет смысла. Результаты и эффективность второго этапа практически ничем не отличаются от первого, разве что несоизмеримо большими масштабами вкладываемых сюда бюджетных средств.

Когда политика первого этапа «господдержки МП» полностью доказала свою неэффективность и от нее отказались вместе с прежней версией Министерства по антимонопольной политике (в функции которого входила и «господдержка») и профильного федерального фонда, первые робкие шаги новой команды Минэкономразвития были сделаны в верном направлении: правоустановление и правоприменение. Но уже через годик-другой эта «робость» сменилась попыткой скрестить если не «ужа с ежом», то «коня и трепетную лань». Снова в сектор малого предпринимательства (или якобы в него) стали вливаться государственные средства (сначала небольшие, а потом увеличиваясь методом снежного кома до масштабов свыше 20 млрд руб. только в текущем году). Точнее так: вливаться с федерального уровня они стали в бюджеты субъектов Федерации, а оттуда, пополнившись региональными реками и ручьями, далее, в… будем считать, что в малый бизнес (сегодня — еще и в средний).

С 2005 по 2010 год объемы финансовой поддержки (или «поддержки») малого бизнеса из федерального бюджета выросли в 16 раз (данные МЭР). Многократный рост выделяемых ресурсов вслед за Федерацией демонстрировали и в большинстве российских регионов (особенно если они претендовали на получение федеральных средств по статье на МСБ). Аналогичного (качественного) роста в секторе МСБ не наблюдалось: напротив, падение или застой. При количественном росте числа МСП в 2009 году у сектора упала занятость на 1%, почти на 17% — обороты, почти на 33% — объемы инвестиций в собственное дело. За 2010 год объективной статистики по всему кругу малых предприятий нет (Росстат не публичит их до подведения итогов по сплошному обследованию сектора). Есть только данные по малым предприятиям с числом работников от 15 до 100 человек, и тут ситуация налицо: упали уже и число МП, и занятость, и инвестиции.

Институционально политику скрещивания нефинансового создания благоприятных условий и финансовой поддержки сосредоточил на себе профильный департамент Минэкономразвития, в разные периоды времени носящий разные наименования. Но если первоначально в нем наряду с «раздачей денег» были сосредоточены и крайне необходимые функции проведения административной реформы (идеолога и разработчика), снижения административных барьеров (важно для развития бизнеса), развития торговли, конкуренции и даже отчасти госзакупок, то год от года полезный функционал ужимался, «отчекрыживался». «Ушла» торговля (в другое министерство), «ушла» конкуренция (став отдельным департаментом), «ушла» административная реформа вместе с административными барьерами (тоже в другой департамент). Возник еще один департамент оценки регулирующего воздействия (оценка правоустановления и правоприменения).

Все ключевые функции, способные приносить «совокупному» предпринимателю реальную пользу через развитие институтов и создание благоприятной бизнес-среды, теперь автономны от функции «раздачи денег». А практически единственная функция по раздаче больших «слонов» и маленьких «слоников» («трансфертов» по статье МСБ в региональные бюджеты) осталась за департаментом, носящим звучное название департамента развития малого и среднего предпринимательства. Фактически этот департамент по инерции генерирует сегодня правительственные решения, суть которых только в одном: какому региону (региональному бюджету) сколько денег дать (при том, что эта раздача никак не коррелируется с тем, развивается в России сектор МСБ или стагнирует).

Ну и, разумеется, вокруг да около выделяемых средств снова сформировался круг государственных, общественных и общественно-государственных синекурных «институтов», «обслуживающих», «защищающих», «содействующих», «финансирующих» МСБ. Однако сегодня уже очевидно (по крайней мере, на краткосрочную перспективу), что 2010 и 2011 годы — пиковые с точки зрения выделения федеральных денег на МСП. Сегодня проявились признаки возможной «обратной» пусть пока не тенденции. В бюджетных планах на «поддержку» МСБ закладывается сокращение почти в четыре раза.

Вот этот-то импульс острожной трансформации «приоритетов» федеральной власти, а также собственное ощущение того, что деньги тратятся нерезультативно и неэффективно, вероятно, и был воспринят Москвой и Татарией и трансформирован в состоявшиеся административно-управленческие решения. Возможно, теперь Москва будет больше заниматься собственно выработкой и реализацией политики развития промышленности/предпринимательства и интеграции последних с наукой, чем простой раздачей денег. А Татария — больше политикой привлечения в регион (или «генерирования» внутри региона) частных и/или смешанных инвестиций, чем писанием «заявочных бумаг» в департамент, «развивающий» малое и среднее предпринимательство. Реструктуризация же не просто двух, а двух десятков структур региональных органов власти (в части функций «раздачи слонов») не может не дать и обратный импульс на федеральный верх...