Ученые уже много лет фиксируют низкий уровень предпринимательской активности в России, однако этот фактор не берется в расчет при разработке государственных программ. Стимулированию этой активности власти предпочитают точечную поддержку модных направлений.

В середине октября этого года МСП Банк (бывший РосБР, дочерний банк государственной корпорации «Внешэкономбанк») приостановил рассмотрение уже поступивших заявок от банков и прием новых по действующим на сентябрь-октябрь кредитным продуктам. Акционеры банка объяснили решение необходимостью переориентации на целевую поддержку малого и среднего предпринимательства (МСП), а именно - рефинансирование банкам-партнерам инновационных, модернизационных и энергоэффективных проектов, которые реализуют их клиенты. Точно так же многие регионы в этом году поспешили заявить о том, что они отказываются поддерживать малый бизнес, занятый в торговле: по их мнению, он может развиваться без государственной поддержки.

Тенденция в целом правильная. Если не учитывать два момента. Во-первых, время: неопределенность на финансовых рынках - не самый удачный период для смены модели финансирования. Во-вторых, прежде чем принимать такие решения, надо бы посмотреть, какие изменения происходят в предпринимательской среде, готовы ли люди в принципе заниматься бизнесом, тем более производственным, более того - инновационным. Ответы на эти вопросы следует искать в социологических исследованиях, которые стали в последние годы появляться и на российском рынке.

«Эксперт-Урал» уже несколько лет собирает в Екатеринбурге на традиционные осенние дискуссионные площадки по проблемам МСП исследователей, представителей региональной инфраструктуры поддержки, банков, общественных и профессиональных союзов. Что показал свежий срез ситуации?

Социальная субстанция

Как выяснилось, с официальной статистикой в этом году дело обстоит неважно. В 2010 году Росстат, как известно, проводил сплошное исследование МСП. По сообщению ведомства, обследовать удалось всего 65,3% юридических лиц и 79,1% индивидуальных предпринимателей. Часть предпринимателей сотрудники Росстата просто не смогли найти, а часть отказалась предоставлять отчеты. Как считает вице-президент Национального института исследования системных проблем предпринимательства НИСИПП (Москва) Владимир Буев, «основная доля отсутствующих - не что иное, как фирмы-однодневки, которые уже давно не ведут деятельность. Ну а тот факт, что кто-то не захотел открываться и предоставлять отчетность, свидетельствует, возможно, о нарастающем недоверии предпринимательства к власти».

Полученные данные, вероятно, сильно не «бьются» с официальной статистикой предыдущих лет, формировавшейся на базе выборочных обследований, поэтому Росстат решил в этом году от своего имени сведений не публиковать. Вероятнее всего, результаты сплошного исследования появятся не раньше 2012 года. Но поскольку чиновники совсем без статистики работать не могут, Росстату по запросу Минэкономразвития данные (информацию на основе выборочных обследований) предоставлять все-таки пришлось. Таким образом, произошла «утечка в массы» через трехлетний прогноз социально-экономического развития. НИСИПП считает, что далеко не всем выводам министерства, сделанным в ходе обработки этих данных, можно доверять. Например, в «статистике Минэкономразвития» количество ИП в стране и регионах в 2010 году совпадает с количеством занятных в этих ИП. Понятно, что это не совсем отражает действительность: индивидуальные предприниматели, как правило, нанимают на работу сотрудников. ИП составляют часть сегмента, который по закону относится к микробизнесу (с численностью работающих до 15 человек), и при таких «арифметических» ошибках назвать оценку корректной крайне сложно.

Более реалистической выглядит динамика показателей, характеризующая малые предприятия с численностью работающих от 15 до 100 человек, на основе которой и можно сделать некоторые выводы, с оговоркой, что это не в полной мере отражает состояние всего малого предпринимательства.

Итак, по расчетам НИСИПП в целом по стране число малых предприятий за 2010 год в сравнении с предыдущим годом сократилось на 3,6%: сокращение в расчете на 100 тыс. жителей - 5,57 единицы. Однако по регионам картина сильно разнится. Среди субъектов федерации Урала и Западной Сибири зафиксирован прирост МП в расчете на 100 тыс. населения: в ЯНАО - на 14,98 единиц, в Югре - на 13,46, в Тюменской области - на 17,38, в Башкирии - на 5,39, в Свердловской области - на 4,5. Но этот рост - скорее эффект низкой базы, поскольку число МП на 100 тыс. населения во всех регионах Большого Урала (за исключением Пермского края, где, кстати, в 2010 году произошло падение) ниже среднего по России. Сильно упала численность МП в Челябинской области (на 11,53 единицы в расчете на 100 тыс. жителей) и Пермском крае (на 7,15), незначительно - в Оренбуржье (на 3).

Второй показатель - численность занятых в МП. Она также в целом по стране сократилась на 2,9%, однако все субъекты Урала и Западной Сибири, за исключением опять же Южного Урала и Прикамья, продемонстрировали рост. Количество МП со штатом от 15 до 100 работников в целом по России уменьшилось, но оборот сектора вырос на 7%. В большинстве субъектов Урала и Западной Сибири тоже зафиксировано увеличение оборотов. Исключение составили Пермский край и Свердловская область, причем для нее характерно наиболее сильное падение (16,5%).

Наконец, самый важный показатель, который, по мнению Владимира Буева, говорит о том, верит предприниматель в будущее собственного бизнеса или нет, - инвестиции в основной капитал. Это прямо коррелирует с тем, верит ли бизнес в положительную динамику экономического развития страны. В целом по России объемы инвестиций сектора малых предприятий сократились в 2010 году на 6%. «И это при том, что обороты выросли, - обращает внимание Владимир Буев. - То есть денег в секторе стало больше, но компании меньше верят в перспективы развития и существенно меньшими темпами обновляют основные фонды». Катастрофически низкие показатели инвестиций в основные фонды характерны для Пермского края, Тюменской области, ХМАО, Курганской и отчасти Свердловской областей.

- Доля инвестиций в основной капитал малых предприятий в общем объеме всех инвестиций в России составляет всего 4,4%. При этом 43 - 44% всех людей, которые работают по совместительству, работают именно на малых предприятиях. То есть малый бизнес - это та субстанция, которая сегодня скорее выполняет социальную функцию, обеспечивая занятость, нежели вносит вклад в экономический рост, - делает вывод Владимир Буев.

Начинающие оптимисты

Качественные характеристики среды МСП (настроения действующих и зарождающихся предпринимателей, их активность, мотивы создания бизнеса, отношение к ним общества) позволяет увидеть другое исследование - международный проект «Глобальный мониторинг предпринимательства». В России его с 2006 года ведут Высшая школа менеджмента Санкт-Петербургского университета и государственный университет Высшая школа экономики. Частичные результаты последней волны (по правилам, полные данные участники проекта могут публиковать только после выхода глобального отчета в январе 2012 года) на нашей конференции представила участник российской команды проекта Ольга Верховская (Санкт-Петербург). Приведем несколько ключевых выводов.

Первый касается самооценки начинающих и действующих предпринимателей. Участвовавшие в опросе уральцы несколько чаще, чем прочие жители остальной России, оценивают выбор карьеры предпринимателя как удачный. Скорее, это связано с тем, что значительная часть респондентов исследования сосредоточена в Москве и Санкт-Петербурге, где больше возможностей реализовать себя в качестве наемного работника. Жители Урала меньше боятся провала собственного дела, чем в целом по России. При этом они одинаково со всей страной низко оценивают важность знания и опыта для успешного открытия и ведения бизнеса. «Это не говорит о том, что начинающие предприниматели плохо образованны, скорее, они испытывают недостаток специальных навыков», - подчеркивает Ольга Верховская. В оценке инновационности выпускаемой участниками исследования продукции и конкурентной среды ранние предприниматели оптимистичнее своих более опытных коллег. Так, 25% ранних предпринимателей считают, что они будут производить новый для всех продукт, среди более опытных такой оптимизм излучают уже только 12%. 58% начинающих бизнесменов думают, что у них будет немного конкурентов, а 12% надеются, что конкурентов не будет совсем. По мере того, как они набираются опыта, выясняется, что бороться за рынок не так просто: только 6% уверены, что работают в низкоконкурентной нише.

Второй важный вывод, на который следует обратить внимание, - уровень предпринимательской активности. Этот показатель рассчитывается по доле ранних или нарождающихся предпринимателей в общей структуре трудоспособного населения. Ольга Верховская описывает, как он выглядит в России в сравнении с другими странами:

- Уже много лет связь между индексом предпринимательской активности и ВВП на душу населения напоминает U-образную кривую. Наиболее высокий уровень предпринимательской активности мы видим в таких странах, как Уганда, Замбия, Гватемала, Чили. Это связано с тем, что там очень высокий уровень вынужденного предпринимательства: людям просто иначе не прокормить семьи. По мере того, как изменяется структура экономики и крупные компании начинают предлагать новые рабочие места, индекс предпринимательской активности несколько сокращается. Россия находится в группе стран, у которых уровень ВВП на душу населения значительно выше, чем у перечисленных, но при этом и индекс предпринимательской активности один из самых низких. Несколько лет назад мы вообще были «рекордсменами» по этому индексу, то есть находились в самом низу. Но нас «обогнала» Бельгия. Это позволило экспертам, предпринимателям этой страны идти в органы государственной власти и требовать изменить ситуацию. Мы фиксируем низкий индекс много лет, но пока это никак не отражается на политике государства. По мере того, как уровень ВВП на душу населения растет, предпринимательская активность снова повышается, но при этом качество предпринимателя становится несколько иным. Он создает бизнес не потому, что нет выбора, а потому, что ценит свободу действий, которую дает предпринимательство.

На нашей конференции прошлого года исследователи, анализируя этот показатель, предполагали, что уровень вынужденных предпринимателей в России резко вырастет, поскольку в кризис государство одним инструментом пыталось решить две задачи - снизить уровень безработицы и стимулировать приход в сферу предпринимательства новых людей. «Индекс предпринимательской активности действительно чуть подрос, но не настолько, как можно было бы предположить, учитывая массовые сокращения в производстве», - констатирует Ольга Верховская.

Любопытным представляется гендерный анализ предпринимательской среды Урала. На стадии создания бизнеса мужчины, как правило, более активны, а вот на стадии выживания компании женщины оказываются успешнее.

Возрастная структура предпринимателей выглядит следующим образом. В мировой практике самым активным возрастом создания бизнеса считается 25 - 34 года. В России и на Урале самый динамичный возраст - 33,8 года. Правда, на Урале значительно меньше, чем по России, ранних предпринимателей (от 18 до 24 лет). То есть молодежь в предпринимательство не рвется. Зато людей в возрасте от 35 до 44 лет здесь больше, чем в целом по стране. Малая доля людей, которые решили стать предпринимателями в возрасте старше 55 лет, вполне типична. А вот то, что на Урале в числе потенциально активной аудитории совсем нет студентов, удивило исследователей: в целом по стране каждый десятый студент рассматривает возможность создания собственного бизнеса.

Для оценки будущего малого предпринимательства, на наш взгляд, стоит обратить внимание на то, как предприниматели оценивают возможности собственного роста. Как выяснилось, 60% ранних предпринимателей расти не собираются, и только 10% планируют увеличивать бизнес, привлекать новых работников. «Очень печальная картина: в 2010 году индекс потенциального предпринимательства был один из самых низких среди исследуемых стран, лишь около 4% населения планировали открыть бизнес в течение ближайших трех лет. При этом 2% уже имели когда-то свое дело. То есть фактически только 2% населения представляют собой приток "новой крови"», - подчеркивает Ольга Верховская.

Большой вопрос

Наши собственные практические наблюдения подтверждают этот тренд: в предкризисные годы бурного роста люди, особенно молодые, предпочитали стабильную карьеру наемного работника беспокойной участи предпринимателя. Очевидно, срабатывал целый комплекс факторов: и недостаточный уровень организации инфраструктуры поддержки, и осложненный доступ к финансированию, и высокие коррупционные издержки, и отношение общества к предпринимательству.

Стоит ли в этой ситуации резко менять модель и переходить исключительно на поддержку инновационных и энергоэффективных производств в малом бизнесе? Большой вопрос. Пока даже точечные попытки предоставить поддержку, например, энергосберегающим проектам натыкаются в регионах на их элементарное отсутствие. Безусловно, такие проекты нужно начинать стимулировать, поддерживать, развивать. Однако в массовом порядке отказываться от вовлечения предпринимательства в сферу услуг во всех регионах, на всех уровнях, наверное, не стоит. Во-первых, есть территории особенно депрессивные, где появление этих услуг необходимо, и кроме малого бизнеса заняться этим некому. Во-вторых, сервисный сектор позволяет накопить первоначальный капитал, необходимый для создания новых, в том числе и инновационных производств.

Другое дело, что есть необходимость пересмотреть форматы федеральных и региональных программ, которые действуют почти двадцать лет. С учетом практики и выводов исследований пришло время проанализировать, что действительно помогает предпринимателям появляться и развиваться, а где деньги уходят впустую.

Дополнительные материалы:

О пользе дела

Представители государственной инфраструктуры оценивают эффективность инструментов поддержки малого и среднего бизнеса

Заместитель генерального директора по развитию Фонда поддержки предпринимательства Югры Александр Кислер:

- В этом году в Югре принята новая программа поддержки предпринимательства. Во-первых, произошло увеличение объема софинансирования муниципальных программ развития малого и среднего предпринимательства втрое и расширение перечня мероприятий по софинансированию. Это обусловлено тем, что в каждом населенном пункте есть свои особенности в развитии конкретных направлений предпринимательской деятельности. И лучше всего об этом знают на местах. Муниципалитет должен иметь финансовую возможность развивать и поддерживать именно их.

Во-вторых, появилось новое направление - развитие молодежного предпринимательства. Это очень важно. Для стимулирования предпринимательского интереса среди молодых в автономном округе реализуется ряд проектов. Один из них - конкурс молодежных бизнес-проектов «Путь к успеху». Он проводится в 22 муниципальных образованиях и состоит из нескольких этапов, в том числе образовательного по специально разработанной программе «Генерация роста». Она направлена на развитие лидерских качеств, целеустремленности, навыков бизнес-планирования и других качеств, необходимых в предпринимательской деятельности. В проекте приняло участие 770 молодых людей. Победители, авторы лучших бизнес-проектов, получат гранты в размере 300 тыс. рублей на организацию дела. Остальные участники конкурса могут обратиться в Фонд микрофинансирования, созданный в 2010 году, и получить денежные средства по программе микрофинансирования.

Сегодня в Югре в режиме «одного окна» действуют Фонд поддержки предпринимательства Югры, являющийся гарантийным фондом с объемом капитализации в 758 млн рублей, Окружной бизнес-инкубатор, Фонд микрофинансирования, Фонд содействия развитию инвестиций в субъекты малого и среднего предпринимательства. Такая комплексная инфраструктура позволяет развивать как уже действующий бизнес, так и новый, в том числе инновационный.

Начальник отдела департамента инвестиционной политики и государственной поддержки малого предпринимательства Тюменской области Артем Меняйло:

- Приоритетной задачей развития предпринимательства в Тюменской области является модернизация экономики. Поэтому, разрабатывая программу компенсации затрат малых и средних предприятий на приобретение оборудования через лизинг, мы заложили обязательное условие - оборудование должно быть новым. И, как показывает наш опыт, этот инструмент поддержки стал достаточно эффективным с точки зрения как интересов предпринимателей, так и развития экономики региона. В рамках этой программы предпринимателю компенсируют часть платежей по первому взносу, а затем - часть ежемесячных платежей. Максимальный объем компенсации - 10 млн рублей. За первое полугодие-2011 на эти цели направлено 230 млн рублей. В целом за время действия программы со второго полугодия прошлого года, получили поддержку 184 предприятия, общая стоимость размера активов, приобретенных за счет использования этого инструмента, составила 2 млрд рублей. Это те деньги, которые вложены в основные фонды и работают на территории региона.

С большим энтузиазмом в апреле прошлого года мы вышли на рынок с еще одной программой - компенсацией расходов малых предприятий на мероприятия, которые позволяют экономить энергию. Однако эта форма поддержки, несмотря на все наши усилия, пока остается невостребованной: поступила всего одна заявка. На наш взгляд, причина в том, что и сами предприниматели еще не готовы к внедрению энергосберегающих программ, и энергосервисные компании не могут донести до бизнеса их важность и актуальность.

Отсюда вытекает вторая приоритетная задача - подъем активности предпринимательского сообщества. Мы работаем в этом направлении уже более трех лет, стремимся убедить бизнес создавать ассоциации, профессиональные объединения, отраслевые союзы, чтобы коллективно выражать свои интересы.

Директор фонда содействия кредитованию малого предпринимательства Челябинской области Андрей Лазарев:

- Как показывает наш опыт, наиболее эффективной формой финансовой поддержки сейчас является предоставление поручительств. Всего за два года выдано 231 поручительство на сумму около 370 млн рублей.

На наш взгляд, одна из основных причин малой востребованности инструментов поддержки - недостаток у предпринимателей информации. Очевидно, необходимо создавать консультационные центры по популяризации этих и других инструментов. Кроме того, нужно увлекать людей общей идей развития предпринимательства в стране. К сожалению, у нас становится все меньше людей, которые хотели бы заняться собственным делом.

Вице-президент Оренбургского областного фонда поддержки малого предпринимательства Леонид Секерин:

- В последние годы инструменты господдержки унифицировались, практически в каждом регионе есть их полный набор. То есть в теории можно выстроить всю цепочку: предоставить предпринимателю грант для открытия бизнеса, разместить его на льготных условиях в бизнес-инкубаторе, дать ему субсидию, микрокредит и так далее. Однако далеко не все инструменты идут на пользу делу. В этом году мы решили провести опрос предпринимателей, которые получили поддержку в виде гарантии по кредиту перед банком. Задавали всем один вопрос: «Вы взяли поручительство гарантийного фонда?». Большинство ответили, что банк и так готов был выдать им кредит. «А зачем тогда брали гарантию?» - спрашивали мы. «Так банк рекомендовал» - был ответ. Гарантийный фонд предназначен для того, чтобы предприниматели, у которых не хватает собственного имущества для предоставления банку залога, смогли получить кредит для развития. На деле же оказывается, что он работает как способ минимизации рисков банка.

Рассмотрим другой инструмент - гранты. В нашей области примерно 40% заявок на гранты поступает от сельскохозяйственных предприятий. Как правило, денег просят, чтобы закупить скот. Это, конечно, нужное дело, но в рамках другой задачи - поддержка села. А у нас получается, что эти гранты идут не на развитие малого бизнеса, а являются формой субсидирования сельскохозяйственного производства.

А вот микрофинансирование мы считаем, наоборот, очень эффективно: это реальная помощь малому бизнесу, которая выражается в создании новых рабочих мест.

Подготовила Ирина Перечнева

От заявлений - к проектам

Чтобы получить качественные сдвиги в развитии предпринимательства, нужно изменить систему предоставления государственной поддержки, убежден руководитель «Инфраструктурного хаба Свердловской области» Максим Годовых.

Еще несколько лет назад регионы соревновались в количестве инструментов поддержки малого и среднего бизнеса. Сегодня формы поддержки есть практически в каждом субъекте, работают они примерно по одинаковой схеме и отличаются лишь незначительными деталями. Очевидно, пришло время проанализировать качество этой работы и, возможно, внести определенные корректировки. Идеи, как именно провести своего рода реформу организационной инфраструктуры господдержки, есть у руководителя «Инфраструктурного хаба Свердловской области» Максима Годовых.

- Максим Викторович, на ваш взгляд, какие формы поддержки малого и среднего бизнеса эффективны для государства, а от каких, может быть, стоит отказаться?

- Я бы разделил все государственные инструменты поддержки в регионах на три группы: малоэффективные, среднеэффективные и относительно эффективные. К первой сразу отнес бы гранты: это одна из форм, которая стимулирует нецелевое использование средств. Человеку дают деньги вперед на что-то одно, а он их может потратить по-своему усмотрению. Да, по соглашению предприниматель обязан потратить денежные средства только на те статьи расходов, которые он защищал перед комиссией. Но проблема в том, что проконтролировать это нельзя. Вернее, можно с помощью надзорных органов, но уже после того, как деньги были потрачены. Второй тип поддержки, который я бы отнес к малоэффективным,- программы микрофинансирования. Не потому, что они не пользуются спросом у предпринимателей. Дело в том, что займы в 10 - 50 тыс. рублей не дают ощутимого вклада в экономику региона. Они в лучшем случае, может быть, позволяют обеспечить самозанятость граждан.

К среднеэффективным причислю все программы, связанные с компенсацией уже понесенных предпринимателями затрат. Например, авансовых платежей по лизинговому договору или затрат на приобретение оборудования. Кроме того, и банки, и лизинговые компании с удовольствием участвуют в этих программах, создавая мультипликативный эффект. Эти инструменты понятны, прозрачны, эффект всем виден. Человек приобрел оборудование, с помощью которого он намерен заниматься производством на определенной территории. Благодаря этому появляются новые рабочие места, платятся налоги. Компенсация понесенных затрат может быть использована, например, для увеличения оборотного капитала, закупки сырья, что позволит предприятию расти быстрее.

Наиболее эффективные, с моей точки зрения, инструменты - возвратные: венчурный и инвестиционные фонды, гарантийный фонд, фонд льготного кредитования. Денежные средства не выбывают из бюджета, они постоянно реинвестируются. Правда, проблема в том, что ни один из созданных на территориях региональных венчурных фондов пока еще нормально не заработал.

- А что вы скажете про образовательные программы. Это не трата денег впустую?

- Думаю, нет. Я бы отнес программы обучения к числу эффективных. Есть много людей, которые начали и успешно развивают бизнес только потому, что им дали образовательный толчок. Более того, учебные заведения, которые мы заканчиваем, не дают необходимых практических навыков управления бизнесом, нужны специализированные программы. Затраты из бюджета на самом деле здесь небольшие, но мы тем самым получаем предпринимателей, которые понимают, как заниматься бизнесом.

- Что, на ваш взгляд, нужно поменять в самой системе организации господдержки?

- Сейчас система поддержки заявительная: узнал - пришел, написал заявление, подал необходимые документы. Не узнал - не пришел. Я считаю, что от заявительной системы нужно переходить к проектной. Заявил бизнес-проект в определенную структуру, а ее специалисты сами предложат необходимые для поддержки именно этого проекта инструменты. В одном случае предпринимателю нужно помочь купить оборудование, в другом - получить льготный кредит в банке, а в третьем - его надо просто отправить на выставку и компенсировать затраты на участие в ней.

- Что дает такой подход?

- Во-первых, человек понимает, что обращается куда-то в одну структуру, а не бегает и ищет, где у нас Фонд Бортника, где Фонд поддержки предпринимательства, а где Инновационный центр. Во-вторых, такой подход позволяет оценить эффективность работы инфраструктуры. Как мы сейчас оцениваем нашу работу? По количеству субъектов малого и среднего предпринимательства, обороту и доле занятых. Ничего общего с реальностью эти критерии не имеют. При проектном подходе мы будем считать, сколько проектов реализовано на территории региона, города с помощью существующих инструментов поддержки и организаций инфраструктуры, на какие финансовые показатели вышло каждое предприятие с нашей помощью, сколько заплатило налогов и т.д. Все это должно представлять собой единую систему. Причем система по определению - это то, что состоит из различных элементов, и они взаимосвязаны между собой. У нас сейчас элементов полно, а взаимосвязи нет. Вот как раз эту взаимосвязь и должно обеспечить государство, приводя все к «единому окну». Обслуживающие его и будут доводить эти проекты до всех существующих институтов поддержки, кредитно-финансовых учреждений, инвестиционных фондов, венчурных компаний, центров коммерциализации.

- Где вы возьмете столько квалифицированных специалистов, которые будут работать с проектами?

- А их не надо много, нужно, чтобы пришли люди с компетенциями в различных сферах: сопровождение проектов, оценка, привлечение инвестиций. Мы подсчитали, что Свердловской области максимум, что можно генерировать за несколько лет, - это 10 тысяч проектов. 20 человек вполне с этим справятся. Это же унифицированная деятельность. Да, может быть, этих людей сейчас нет в органах государственной власти, но их полно в бизнесе. Задача государства - их заинтересовать и переманить. Тогда и эффект будет совсем другим.

Подготовила Ирина Перечнева