О федеральном бизнес-омбудсмене. Законопроект об уполномоченном по защите прав предпринимателей уже не раз и не два обсуждался на разных площадках. ГосДума еще не «дочитала» законопроект до конца, поэтому «рабочие группы» и «согласительные комиссии» еще вовсю дискутируют. Суть же того, что мы видим сегодня, проста — содержательных полномочий нет, есть только «процедурные». Все хороводы вокруг «разъяснить обратившемуся», «передать жалобу», «направить в адрес», «обратиться в суд», «обратиться в органы государственной власти, органы местного самоуправления», «привлекать экспертов», «запрашивать», «предлагать», «рассматривать» и даже «рекомендовать» — посылы без обязательной обратной связи. Никто не обязан всерьез на них реагировать.
Даже в депутатской среде, судя по публичным высказываниям, понимают: без возможностей приостанавливать акты (хотя бы ненормативно-правовые, хотя бы индивидуальные, хотя бы на местном уровне) институт бизнес-омбудсмена станет еще одной «декорацией» к спектаклю в театре абсурда. Однако, видимо, уже есть и другое понимание: «общественный договор» на каком-то уровне достигнут и серьезных административных рычагов бизнес-омбудсмен не получит.
Какова будет практика? К гласу вопиющего могут прислушиваться, а могут и вежливо не замечать. По сути это происходит уже сейчас, когда уполномоченный назначен и работает, хотя закона под него еще и нет. Основное поле, на котором сегодня сосредоточилось внимание омбудсмена – значительный объем уголовного преследования предпринимателей (отъем бизнеса силовиками и представителями властных структур, недобросовестная «борьба» со стороны конкурентов, аресты и «посадки»). Но, хотя институт еще юн и моден (еще не остыло внимание со стороны президента), во многих регионах «игнор» уже идет по полной.
Легитимировавшись и не получив реальных полномочий, бизнес-омбудсмен вполне может превратиться просто в «статус», в некий «процедурный институт», вокруг которого будет формироваться и своя многочисленная бюрократия, и своя «экспертно-аналитическая тусовка», которая будет бесконечно дискутировать о всем известных проблемах и в свою очередь… плодить бюрократию.
Вот один из примеров, не самых ярких, но хорошо иллюстрирующих, что необходимость института обуславливается исключительно искривленной институциональной средой: законопроект дает бизнес-омбудсмену право «обратиться в суд с иском о защите прав и законных интересов других лиц, в том числе групп лиц, являющихся субъектами предпринимательской деятельности, в случае письменного согласия указанных лиц». Разве эти лица сами не могут обратиться в суд? Могут. Но если за них это делает уполномоченный по защите их прав с «приставкой» «при Президенте Российской Федерации», иск в суд получает другое «звучание». Следовательно, это косвенное признание того, что если предприниматель в суд пойдет сам, он вполне может проиграть (даже если прав). А если за его интересы судиться будет президентский бизнес-омбудсмен, то закон может оказаться «что дышло — куда повернешь, туда и вышло». Будет работать «президентский статус». То есть «президентский статус» института может косвенно пролоббировать нужное судебное решение (даже если не прав).
О региональных омбудсменах. Правовое положение региональных «уполномоченных» будет определяться региональными законами. Назначать их будут губернаторы «по согласованию» с федеральным бизнес-омбудсменом. Процедура согласования пока никак не прописана, механизм до сих пор обсуждается: то ли федеральный уполномоченный официально будет предлагать губернатору конкретную персоналию, а губернатор назначать предложенного, то ли губернатор будет предлагать, а федеральный уполномоченный утверждать. В любом случае это интерпретации, в законопроекте механизма нет. Что же касается фразы «с учетом мнения предпринимательского сообщества», тут все становится еще более непонятным. Правоприменительная практика во многих регионах может свестись к тому, что институт станет своеобразной синекурой для отставных чиновников высокого уровня и силовиков. И это уже не теория, а реальность. 
В текущей версии законопроекта у региональных бизнес-омбудсменов прямо зафиксированы только три «права»: 1. «запрашивать и получать» документы и сведения 2. «обратиться в суд с заявлением» 3. и «осуществлять иные действия» в соответствии с федеральными и региональными законами. То есть – пустота.
Печальная перспектива. Через пару-тройку лет (а то и гораздо раньше), когда институт перестанет быть «модным» и к нему «адаптируются», власть перестанет обращать на него внимание, «включив бюрократию» по написанию «отписок на запросы и обращения». Институт может запросто превратиться в еще один «вертикально [или вертикально-горизонтально] интегрированный» бюрократический аппарат (пул бюрократических аппаратов), принизывающий Россию, работающий на собственный статус и … создающий дополнительные рабочие места. Впрочем, последнее — тоже «польза».
Postscriptum. И еще подумалось: а как будет встраиваться институт ОРВ в институт бизнес-омбудсмена? Или, наоборот, институт бизнес-омбудсмена — в институт ОРВ? Уж слишком значительной может стать «площадь» двух «пересекающихся множеств». На каком-то этапе оба «института» это наверняка заметят…
P.P.S. Я лично всегда относился к институту скептически – еще на этапе зарождения самой идеи в рамках дискуссий внутри экспертной группы «Укрепление рыночных институтов» при доработке Стратегии-2020 весной 2011 года.