Вопрос о коллизиях в законодательстве, касающемся предпринимательской деятельности, предполагает анализ несоответствий, взаимной противоречивости правовых норм в нескольких плоскостях.

Во-первых, одни и те же понятия в разных отраслях права формулируются по-разному. Огромное множество таких несоответствий дает сравнение налогового и гражданского законодательства, норм административного процессуального законодательства и арбитражного процесса, гражданского и трудового законодательства. При этом ряд коллизий выражается в буквальной противоречивости норм разных отраслей права (например, по-разному формулируются сроки на обжалование административных решений по Кодексу РСФСР об административных правонарушениях и по Арбитражному процессуальному кодексу; в Гражданском кодексе есть такой вид договора, как договор пожертвования, тогда как Налоговый кодекс говорит о договоре благотворительной помощи; законодательство об акционерных обществах говорит о том, что единоличный исполнительный орган АО работает по контракту, и трудовое законодательство распространяется на него только в той части, в которой оно не противоречит акционерному, однако соответствующие изменения в трудовое законодательство не вносятся…).

Во-вторых, есть коллизии внутри одной и той же отрасли права. Например, в Гражданском кодексе РФ есть несколько разных понятий имущества, фонда, крупного бизнеса (крупных предприятий) и др. Гражданский кодекс говорит о том, что в АО и в ООО может быть единоличный и (или) коллегиальный исполнительный орган. Таким образом, вариантов три: только единоличный орган, только коллегиальный орган и их сочетание. В законах об АО и ООО возможность создания только коллегиального органа не предусмотрена. В законодательстве о банках и банковской деятельности предусмотрено, что кредитные организации – это организации коммерческие, а значит, и создаваться могут только в тех формах, которые предусмотрены для коммерческих организаций. Но в ГК РФ в нормах о банкротстве говорится о банкротстве кредитных учреждений, при этом не объясняется, что имеется в виду. По-разному прописывается название, понятие, полномочия и ответственность саморегулируемых организаций. По-разному формулируется понятие холдинга по Временному положению о холдингах, по Гражданскому кодексу, по ряду специальных законов. Различаются и подходы к определению предпринимательской деятельности: несмотря на то, что определение дано в статье 2 ГК РФ, ряд норм других законов, а также судебная практика неоднозначно трактует это понятие. Вопросы вызывает, например, отнесение или неотнесение к предпринимательской деятельности хранения денег на банковском депозите и ряд других малорисковых операций.

В-третьих, есть коллизии внутри одной и той же отрасли права, продиктованные различиями экономических реалий. Например, нормы расценок, тарифов за одни и те же виды работ, одним и тем же специалистам разные: в одном ведомстве больше, в другом меньше. Хотя, очевидно, государственная политика должна бы придерживаться принципа равной оплаты равного труда.

В-четвертых, есть коллизии в одном и том же законе. Например, в Федеральном законе “О кредитных потребительских кооперативах граждан” - законе, призванном развивать через кредитную кооперацию местные товарные рынки, платежеспособный спрос, мелкое предпринимательство, в одной статье говорится о запрете кредитным потребительским кооперативам граждан участвовать своим имуществом в формировании имущества юридических лиц, а в другой статье говорится о праве создавать ассоциации, вступать в них и работать в них. Но для этого нужно внести имущественный взнос, а учитывая названный запрет многим кооперативам, это представляется невозможным.

В-пятых, есть “нестыковки” между региональным и федеральным законодательством. Например, федеральный закон не требует лицензирования, а региональный его устанавливает.

В-шестых, есть несоответствия норм законодательства в разных регионах и практики применения законодательства в разных регионах. Наглядно это продемонстрировали судебные процессы по делам о торговле алкогольной продукцией без идентификационных знаков.

За это нарушение в Астраханской области были подвергнуты штрафу по постановлению областного управления ГТИ предприниматели Ткаченко Л.И. и Аврамук М.С. Суд отказал им в удовлетворении исков о признании недействительными соответствующих постановлений ГТИ (см. решения от 20.07.99 г. по делу № А06-789-18к/99, от 05.08.99г. по делу № А06-977у-18к/99). Каковы же основания отказа? Согласно ч.1 п.8 ст. 6 Федерального закона “О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции” от 22.11.95 г. (в редакции от 07.01.99 г.) к совместному ведению РФ и ее субъектов в указанной сфере отнесено проведение контроля за качеством, объемом производства и оборота продукции, в том числе путем введения специальных защитных мер в отношении поступающих в розничную продажу спиртных напитков в соответствии с п.4 ст. 12 данного Закона. Из этого пункта следует, что в целях защиты от подделок субъекты РФ могут вводить специальные защитные меры в отношении поступающих в розничную продажу спиртных напитков с учетом предложений органов местного самоуправления и поставщиков. Идентификационная марка свидетельствует о прохождении выборочного контроля качества поступившей в розничную продажу алкогольной продукции, т.е. входит в комплекс мер, направленных на защиту жизни и здоровья граждан, и не может быть признана дополнительным налогом или сбором, поскольку выдается заявителям по себестоимости затрат на него. Апелляционная и кассационная инстанция в обоих случаях оставили решения в силе.

В Хакасии решения принимают прямо противоположные. Так, в решении от 19.02.99 г. по делу № А74-130/99-С1 арбитражный суд пишет по выявленному в ходе проверки ГТИ факту отсутствия на бутылке алкогольного напитка республиканской идентификационной марки: по результатам проверки управлением ГТИ на основании Постановления Президиума Правительства Республики Хакасия и Президиума Верховного Совета Республики Хакасия “О введении дополнительных ограничений на розничную реализацию алкогольной продукции” от 06.01.98 н. № 10/1 (в дальнейшем Постановление №10/1) было вынесено постановление о наложении на АОЗТ “Юком” штрафа в размере 4174 р. 50 к. Поскольку штраф добровольно не был уплачен, вопрос решался в суде. В иске было отказано по следующим основаниям: не отрицая факта реализации товара без идентификационных марок, суд расценил региональное правотворчество в этой области как противоречащее федеральному законодательству. В решении он подчеркнул, что Федеральным законом “О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта и алкогольной продукции” от 22.11.95 г. № 171-ФЗ и постановлением Правительства РФ от 03.08.96 г. (ст.4) к ведению субъектов РФ в области производства и оборота алкогольной продукции отнесено установление дополнительных ограничений на розничную реализацию алкогольной продукции. “Однако анализ и сопоставление указанной нормы с нормами статей 13 и 16 того же закона позволяет сделать вывод о том, что введение специальной маркировки алкогольной продукции с обязательной оплатой идентификационной марки не может быть отнесено к форме дополнительного ограничения розничной торговли алкогольной продукцией, поскольку указанные ограничения должны вводиться лишь в рамках компетенции органов законодательной и исполнительной власти субъектов Российской Федерации. Оплата идентификационных марок, по мнению суда, по существу является косвенным налогом с оборота алкогольной продукции. Между тем, в соответствии со ст. 1 Федерального закона РФ “Об акцизах” (в редакции от 07.03.96 г.) и ст.ст. 18 и 19 Закона Российской Федерации “Об основах налоговой системы в Российской Федерации”, действующих на день принятия постановления № 10/1, установление акцизов – косвенных налогов, которыми облагается алкогольная и спиртосодержащая продукция, является прерогативой федерального органа законодательной власти.

Постановлением № 10/1 по существу введено двойное налогообложение подакцизного товара, что противоречит вышеназванным нормам. Кроме того, арбитражным судом учитывается то обстоятельство, что вступившим в законную силу решением Верховного Суда Республики Хакасия от 16.12.98 г., принятым по жалобе Хакасского территориального управления Госдуарственного антимонопольного комитета Российской Федерации, пункты 1 и 2 постановления Президиума Правительства Республики Хакасия № 173-п от 07.09.98 г. “О маркировке ввозимой алкогольной продукции” (в дальнейшем – постановление № 173-п) признаны недействительными. Учитывая, что указанное постановление принято в развитие постановления № 10/1, и фактически п.5 постановления № 10/1 предусматривает ответственность за необеспечение маркировки идентификационными марками нового образца, введенными в действие п.1 постановления № 173-п, арбитражный суд считает, что указанная ответственность после вступления в законную силу решения Верховного Суда Республики Хакасия не может применяться. Учитывая изложенное, арбитражный суд считает, что оснований для удовлетворения искового требования о взыскании штрафа в сумме 4174 руб. 50 коп. не имеется”.

Таким образом, что дозволено в Астрахани, то осуждается в Хакасии. Интересно, что и здесь было несколько такого рода дел (см., помимо изложенного, решения от 14.04.99 г. по делу № А74-727/99-К2, от 27.03.2000 г. по делу № А74-436/00-К2), вынесенные судами решения так же как в Астрахани, обжаловались, но так же как там апелляционная и кассационная инстанции поддержали вынесенное судом первой инстанции решение.

В-седьмых, распространенная коллизия – издание правовых актов органом, которому это право не принадлежит. Примером тому могут служить многочисленные циркуляры ведомств и регионов, устанавливающие, по сути, новые нормы гражданского законодательства. А также Указы Президента, противоречащие нормам законов.

В-восьмых, коллизии возникают в результате не буквального противоречия текста правового акта тексту другой нормы права, но в результате принципиальной невозможности сочетания в единой правовой системе этих норм. Так, Указ Президента о доверительной собственности (трасте) вступил в противоречие с самой логикой нашего гражданского законодательства, понятием права собственности. Элемент англосаксонского права, внесенный в систему права континентального, попросту не прижился.

Так же очень сомнительны некоторые нововведения Гражданского кодекса по формам различных сделок. Например, операции купли-продажи, дарения и иных сделок с недвижимостью не требуют нотариального удостоверения, а требуют только государственной регистрации. Тогда как договор ренты требует и того, и другого.

В-девятых, можно и нужно говорить о коллизиях не только непосредственно правовых норм, но и норм делового поведения, различных вариантах судебной квалификации тех и других.

Теперь выписки о коллизиях из предыдущего отчета. В новом отчете они будут коротко упомянуты, но основное будет продиктовано новыми исследованными делами.

Арбитражный суд Вологодской области в деле по иску предпринимателя Тропина В.А. к областному управлению ГТИ обратил внимание на разницу понятий “отсутствие сертификата соответствия в момент проверки” и “продажа товаров без сертификата соответствия” (см. решение от 20.10.99 г. по делу № А13-4206/99-08). сказано: “…В акте проверки № 000456 от 27 мая 1999 года зафиксировано, что на отдельные автозапчасти и моторные масла в магазине на момент проверки не представлены сертификаты соответствия…, а также отражено наименование и количество товара, на которое нет сертификатов, подлежащее снятию с продажи. Факт продажи товаров без сертификатов, подтверждающих соответствие товаров обязательным требованиям стандартов; его наименование, количество, стоимость, ссылка на накладную или счет – фактуру в указанном акте проверки отсутствует”

Арбитражный суд Курганской области в нескольких решениях признал правомерной административную ответственность предпринимателя за отсутствие документов, содержащих сведения о поставщике, продавце, товаре, “как таковых, а не в конкретной торговой точке” (см. решение от 04.10.2000 г. по делу А34-206/00-С17, аналогичные тезисы в решении от 02.08.2000 г. по делу № А34-259/00-С11). Тогда как арбитражный суд Тюменской области, отказывая в иске предпринимателю Боброву А.А. к областному управлению ГТИ о признании недействительным постановления, указал: “Доводы истца о том, что фактически все необходимые на товар документы у него имелись дома и он их представил на следующий после проверки день, суд не принимает, так как эти документы должны находиться вместе с товаром” согласно требованиям Закона РФ “О защите прав потребителей” и Правил продажи отдельных видов товаров (решение от 22.06.99 г. по делу № А-70-843/3-99).

Разночтения идут и по оценке того, должен ли проводить экспертизу сам обвиненный предприниматель или ГТИ. Так, в решении от 26.07.2000 г. по делу № А14-4564-00/26/24 Воронежский арбитражный суд указал: “Следует также отметить, что продукция, продаваемая с нарушениями ГОСТа, не была изъята у истца, а только снята с продажи. Следовательно, истец имел возможность провести соответствующую экспертизу, однако не сделал этого. При таких обстоятельствах доводы истца отклоняются”. А вот Читинский областной арбитражный суд в решении от 06.07.99 г. по делу № А78-2150-594у разрешил аналогичную ситуацию иначе: “Ответчик Торгинспекция не представила доказательств несоответствия ГОСТу 7208-93… имевшегося в продаже у предпринимателя Калинина С.П. вина “Анапа” и “Портвейн золотистый”. В акте проверки от 26.05.99 г. записано, что содержимое мутного цвета. По этому признаку не соответствует ГОСТу. Экспертиза вина не производилась. Торгинспекция не изъяла вино в подтверждение своих выводов. В судебное заседание Калинин С.П. представил бутылку вина “Анапа” и бутылку вина “Портвейн золотистый”. В содержимом осадка или посторонних видимых примесей не имеется, с виду вино прозрачное. Сделать вывод о наличии мутности содержимого суд не может, т.к. для определения названного признака – степени прозрачности необходимы знания специалиста-эксперта. Торгинспекция в акте проверки не указала несоответствия ГОСТу всех продаваемых бутылок с вином названных марок или отдельных единичных бутылок с вином. В данной части обвинения суд находит несостоятельными”.

Проблема здесь, как представляется, в отсутствии ясно сформулированных и доступных для ознакомления всем заинтересованным лицам процедур проверки, определения качества продукции по этим самым “органолептическим показателям”. Получается внутренне противоречивая ситуация, когда, с одной стороны, действует принцип презумпции невиновности предпринимателя (согласно ст. 53 АПК РФ, доказывать факт правонарушения и виновность в нем предпринимателя должен орган, наложивший взыскание), а с другой стороны, предлагается принимать на веру все те “мутности” и “осадки”, которые тот же орган находит в продукции предпринимателя. При этом бутылки с “нарушениями” не изымаются, а значит, нет гарантии того, что и с другой стороны не будет подтасовки, и в зал суда будут представлены именно те бутылки, которые фигурируют в акте проверки. Между тем, в уголовном процессе, в отличие от административного, четко прописаны подобные процедуры, и ничто не мешает законодателям разработать подобный механизм в сфере административных правоотношений.

Отказывая в иске предпринимателю Гусельниковой Е.А. к управлению ГТИ Читинской области о признании недействительным постановления, областной арбитражный суд указал: “Доводы истицы… о том, что продажа товаров была осуществлена посторонним лицом без ведома предпринимателя, суд находит неубедительными… Все торговые операции, ведущиеся в торговой точке данного предпринимателя, следует рассматривать как осуществленные от его имени, при этом наступление последствий нарушения Закона РФ “О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением” не зависит от наличия у лица, действующего от имени предпринимателя, документа, свидетельствующего о соответствующих полномочиях” (решение от 16.05.2000 г. по делу № А78-1538/00-С2-496у). А вот арбитражный суд Республики Марий Эл в аналогичной ситуации рассудил иначе, посчитав правильным применение ответственности за неприменение ККМ при расчетах с покупателями к предпринимателю, осуществлявшему эти расчеты, а не к собственнику (решение от 30.08.99 г. по делу № А-38-5/106-99).

Особый взгляд на затронутый вопрос высказан арбитражным судом Пензенской области в решении от 17.04.96 г. по делу № А49-636/96 (16АК/11): “В соответствии со ст.6 Закона РФ “О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением” от 18.06.93 г. обязанность по осуществлению контроля за соблюдением правил использования контрольно-кассовых машин, за полнотой учета выручки денежных средств, по наложению штрафов за нарушение законодательства о контрольно-кассовых машинах возложена на налоговые органы. Положением о Государственной инспекции по торговле, качеству товаров и защите прав потребителей Комитета РФ по торговле (утв. Постановлением Совета Министров – Правительства РФ № 501 от 27.05.93 г. в редакции постановлений Правительства РФ от 25.12.93 г. №1350, от 19.06.94 г. № 710, от 06.09.95 г. № 889) полномочия по осуществлению контроля за соблюдением законодательства о применении контрольно-кассовых машин не предусмотрены. Следовательно, акт ответчика от 22.01.96 г. № 000012 не может служить доказательством факта неприменения истцом контрольно-кассовой машины при расчетах с населением. Наличие же излишков денежных средств и фактическое сокрытие выручки является основанием для привлечения к ответственности в порядке, предусмотренном налоговым законодательством и не охватывается составом правонарушения, предусмотренным ст. 146-5 КоАП РСФСР”.

Интересно трактует арбитражный суд Республики Бурятия термины из законов: сравнивая в решении от 20.03.2000 г. по делу № А10-322/2000 нормы Федерального закона “О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции”, и нормы Правил продажи алкогольной продукции (утверждены Постановлением Правительства от 13.10.99 № 1150), он делает вывод, что поскольку понятие “алкогольная продукция” включает в себя понятие “спиртные напитки”, постольку Правила предусматривают запрет всей алкогольной продукции с содержанием этилового спирта более 13 процентов объема продукции, а Закон – только в части спиртных напитков.

Статья 216 КоАП РСФСР отдает рассмотрение дел об административных правонарушениях по статье 146.4 КоАП в части нарушения санитарных норм в ведение органов санитарного надзора, статья 224.6 не делает соответствующего изъятия из компетенции органов Госторгинспекции. Налицо дублирование функций или несогласованность норм. В результате идут “разночтения” этих норм судами, а предприниматели по факту попадают под “двойной обстрел”, когда за одно и то же нарушение их могут оштрафовать дважды – инспекторами разных государственных органов.

Предприниматели, порой признавая сам факт нарушения дисциплины цен, не могут разобраться, по каким нормам права должно налагаться за это взыскание. Так, за нарушение Постановления Администрации Воронежской области № 712 от 12.07.95 г. “О формировании цен и тарифов на отдельные виды продукции производственно-технического назначения” областное управление ГТИ привлекло предпринимателя Цареградского С.В. к ответственности по статье 146.6 КоАП РСФСР в виде штрафа в сумме 4174 руб.50 коп. (50 минимальных месячных размеров оплаты труда). Предприниматель, обжалуя это постановление, утверждал, что его надо привлекать к ответственности на основании п.4 Указа Президента РФ №221 от 28.02.95 г. “О мерах по упорядочению государственного регулирования цен (тарифов)” (в редакции Указа Президента № 685 от 08.07.95 г.). Этот пункт устанавливал ответственность предприятий и организаций, нарушивших нормы законодательства о государственном регулировании цен (тарифов), – в виде взыскания всей суммы излишне полученной выручки и штрафа в таком же размере, а при повторном нарушении - штрафа в двойном размере. Лица, виновные в нарушении норм законодательства о государственном регулировании цен (тарифов), привлекаются к ответственности в установленном порядке. В решении от 24.02.2000 г. по делу № А14-80-2000/10/13 .арбитражный суд Воронежской области отказал предпринимателю в иске, мотивировав тем, что в Указе Президента речь идет об ответственности предприятий и организаций, а не физических лиц, к которым относится частный предприниматель Цареградский С.В.

Получается какая-то непоследовательность: гражданское законодательство распространяет на индивидуальных предпринимателей нормы о юридических лицах, а административное законодательство штрафует их как физических лиц. И это можно было бы понять, если бы эти штрафы были меньше, чем штрафы юридических лиц. В решении нет данных о том, каким бы был штраф, если бы он был исчислен по Указу Президента, можно только догадываться, что если именно на таком исчислении настаивал предприниматель, этот штраф оказался бы меньше, чем тот, что был взыскан. Думается, было бы целесообразно установить правило, что при дублировании норм об административной ответственности из нескольких нормативных правовых актов применяться должна более щадящая предпринимателя методика подсчета штрафа.

Кроме того, не только в Гражданском кодексе РФ, в АПК РФ, но и в ряде других законов индивидуальных предпринимателей рассматривают наравне с предприятиями и организациями, например, в Законе РФ “О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением” и др. Следовало бы установить единообразное толкование статуса индивидуального предпринимателя в разных сферах правоотношений.

Если так можно сказать, есть коллизии, нестыковка предъявляемых требований и возможностей по их удовлетворению. Так, арбитражный суд Ивановской области, отказывая в иске предпринимателю Сомовой Н.В. о признании недействительным постановления ГТИ о наложении штрафа, указал: “В соответствии с пунктом 4.3. ГОСТ Р 51087-97 “Табачные изделия. Информация для потребителя” на каждом блоке (боксе или пачке табачных изделий, или на листе-вкладыше, помещенном в каждый блок (бокс или пачку), указывается местонахождение (адрес) организации в России, уполномоченной изготовителем, в том числе зарубежным, на принятие претензий от потребителей. Согласно пункта 6.2 того же ГОСТа средства нанесения информации должны обеспечивать стойкость информации при хранении, транспортировании и реализации изделий. Средства нанесения информации должны быть изготовлены из материалов, допущенных Минздравом России для контактов с табачными изделиями. В связи с изложенным нельзя считать правомерной ссылку истца на самостоятельное нанесение ей информации на пачки сигарет, находящиеся на витрине. Кроме того, нормативно-технической документацией не предоставлено право предпринимателю самостоятельно осуществлять перевод недостающей информации на русский язык”.

Это судебное решение заставляет задуматься о том, насколько реально для предпринимателей выполнение требований законодательства: налицо добросовестность предпринимателя, но могла ли она технически нанести информацию так, как это требует ГОСТ? И в состоянии ли каждый предприниматель в российской глубинке найти фирму, перевод которой будет признан легальным? Очевидно, при массовости подобных нарушений стоит задуматься о структуре, которая помогала бы за определенную плату предпринимателям выполнять эти требования надлежащим образом.

Есть масса правовых актов, которыми ГТИ наделяется отдельными правомочиями самостоятельно или в контакте с иными правовыми органами. Однако за всем этим множеством норм не решенными остаются два существенных вопроса: вопрос о процедурах проверок и вопрос о разделе компетенции между ГТИ и другими государственными контрольными органами. До сих пор идет во многом дублирование функций проверяющих инстанций.

КоАП в статье 36 говорит, что если лицо совершило несколько административных правонарушений, дела о которых одновременно рассматриваются одним и тем же органом (должностным лицом), взыскание налагается в пределах санкции, установленной за более серьезное нарушение. Суды обращают внимание на то, одновременно происходили проверки, рассмотрение дел по ним или нет. Так, в решении от 18.10.2000 г. по делу № А14-5528-00/87/24 арбитражный суд Воронежской области, признав виновность истца во вменяемых ему нарушениях, тем не менее указал: “В то же время, с учетом ст. 36 КоАП РСФСР, ст. 14 Федерального закона РФ № 143-ФЗ, суд находит неправомерным одновременное привлечение истца к ответственности по ст.146-5 КоАП РСФСР и по ст.12 Федерального закона РФ № 143-ФЗ. Судом учтено, что оба оспариваемых постановления вынесены одним и тем же органом в одно и то же время. Следовательно, материалы двух административных правонарушений рассматривались одновременно. Судом учтено, что оба факта административных правонарушений выявлены в ходе одной проверки, проведенной сотрудниками Госторгинспекции. Суд пришел к выводу, что истец должен быть привлечен к ответственности только по ст. 12 Федерального закона РФ № 143-ФЗ. При таких обстоятельствах иск подлежит удовлетворению частично”. Похожее решение от 20.04.98 г. принято арбитражным судом Липецкой области по делу № 54/8-98.

Однако если один контролирующий орган найдет одно нарушение, а другой, проверяя по сути то же самое, тем не менее найдет другое нарушение, а третий – третье, то предпринимателю придется отвечать за каждое нарушение отдельно. Такая ситуация сложилась в ООО “Елена” г. Воронежа: в решении от 24.03.2000 г. по делу № А14-912-00/49/13 арбитражного суда Воронежской области опровергается довод истца о том, что он трижды подвергнут наказанию за одно и то же нарушение. Суд перечисляет те нарушения, которые обнаружила проверка ГТИ, а далее пишет: “За все указанные правонарушения ответчик, а также должностное лицо (директор) предприятия были привлечены к ответственности разными органами в пределах их компетенции. В соответствии со ст.36 КоАП РСФСР при совершении одним лицом двух и более административных правонарушений административное взыскание налагается за каждое правонарушение в отдельности”.

Та же ситуация получится, если один и тот же орган найдет несколько нарушений не сразу, а друг за другом с некоторым интервалом во времени. Такое пришлось пережить, например, предпринимателю Пиминовой Л.В. из Хакасии. 29.06.2000 г. и 30.06.2000 г. сотрудники республиканского управления ГТИ провели осмотр принадлежащих ей торговых точек. Соответственно оформили проверки двумя актами (нарушения были указаны в обоих документах аналогичные: торговля товарами с истекшим сроком годности и реализация табачных изделий без сертификатов соответствия). По каждому акту принято отдельное постановление, каждым постановлением наложен отдельный, минимальный установленный законом штраф – 25 МРОТ, но в итоге предпринимательница оказалась оштрафованной на сумму 50 МРОТ, тогда как если бы инспекторы успели проверить обе ее точки в один день, штраф был бы вдвое меньше. Суд признал действия ГТИ правомерными, в иске предпринимателю было отказано (см. решение от 10.01.2001 г. по делу № А74-2883/00-К2).

И все вроде бы верно. И в то же время возникают вопросы: не слишком ли многое отдано здесь случаю? Одних проверяют в один день, других в два дня. Одних штрафуют представители одного и того же органа, других – представители разных органов (но за одно и то же нарушение!). Одних сразу бьют рублем, другим выносят предписание и дают срок на исправление… У одних всю массу недостатков замечают сразу, у других одни недостатки – в одну проверку, другие – в другую… Если учесть, что от суммы штрафов отчисляется определенный процент на содержание самой проверяющей инстанции, то можно с определенной долей уверенности говорить о возможной заинтересованности проверяющих инстанций в такого рода практике. Вопрос не в поисках отдельных недобросовестных инспекторов, а в преодолении коллизионных или попросту невнятных норм, в создании условий, при которых предприниматель мог бы быть застрахован от подобной “невнимательности” или “нерасторопности”” проверяющих структур.

В собранной судебной практике описаны случаи, когда проверку проводили и акт и протокол об административном нарушении составляли иные, чем ГТИ, органы: налоговая инспекция (решение арбитражного суда Кабардино-Балкарской Республики от 08.02.2000 г. по делу № 28/10) , управление федеральной службы налоговой полиции (решение арбитражного суда Кабардино-Балкарской Республики от 27.06.97 г. по делу № 10/9), центр стандартизации и метрологии (решение арбитражного суда Вологодской области от 18.03.99 г. по делу № А13-588/99-05), милиция, причем как ОБЭПы, так и УБОП при областном ОВД (решение Калужского областного арбитражного суда от 17.04.2000 г. по делу А23-64/14-2000-А) и… ОМОН (так, решением от 25.04.2000 г. по делу № А01/498-2000-6 Высший Арбитражный суд Республики Адыгея рассматривал спор республиканского управления ГТИ с предпринимателем Коблевым С.П., обжаловавшим постановление, принятое по результатам проверки соблюдения правил торговли предпринимателем, совершенной инспектором ОМОН при МВД РА).

Что интересно: милиционеры, имея привычку действовать с опорой на нормы Уголовно-процессуального кодекса РФ, проводят проверки в присутствии понятых, тогда как подобное требование к инспекторам ГТИ прописано в отдельных законах (например, в Федеральном законе № 143-ФЗ от 08.07.99 г.) и указание в обычных делах на проведение проверок ГТИ в присутствии понятых – скорее исключение, чем правило.

Другой вопрос – о процедурах и самих понятиях проверки и досмотра. КоАП РСФСР устанавливает в общих чертах процедуру досмотра. Но в ряде судебных решений жалобы истцов на нарушения процедуры досмотра инспекторами ГТИ отклонены.

Так, в решении от 17.01.2001 г. по делу № А74-3163/00-К2 арбитражный суд Республики Хакасия указывает: “Ссылка истца на нарушение ответчиком требований статьи 243 Кодекса об административных правонарушениях РСФСР в части того, что ответчиком досмотр товаров произведен в отсутствие лица, в собственности или владении которого данные товары находятся, и понятых, без составления протокола досмотра, по мнению арбитражного суда неубедителен, поскольку в данном случае производилась проверка, а не досмотр товаров” и далее со ссылкой на Положение о Госторгинспекции признается ее право проводить проверки. Но где та грань, где кончается проверка соблюдения правил торговли и начинается досмотр товаров? Нигде не сказано, куда и как могут заглядывать инспектора, и есть случаи, когда они проверяют сейфы в кабинете директора магазина и за найденные там бутылки спиртного пытаются привлечь как за торговлю алкогольными напитками без лицензии… Суды, как правило, адекватно реагируют на подобные случаи, применяя пункт 1 статьи 53 АПК РФ, где обязанность доказывания факта административного правонарушения, его состава возлагается на орган, принявший соответствующий административный правовой акт (постановление о привлечении к административной ответственности). Ниже мы подробнее остановимся на этих случаях. Пока же отметим: единственный правовой акт, который пытается хотя бы в общих чертах описать процедуры проверок – Инструкция о порядке инспектирования предприятий торговли, общественного питания и промышленности, утвержденная Приказом управления Государственной инспекции по торговле, качеству товаров и защите прав потребителей Комитета РФ по торговле от 29.04.96 № 4. Но она не зарегистрирована Минюстом РФ и в связи с этим не имеет юридической силы! Она попросту отсутствует в такой богатой правовой базе, как электронная база “Консультант Плюс. Версия Проф”. Она не публиковалась в массовых и правовых печатных изданиях. Это значит, что не только рядовые предприниматели, но и юристы не имеют возможности ознакомиться без помощи самой ГТИ с этим документом. Между тем суды в целом ряде решений ссылаются на этот документ, доказывая законность действий ГТИ. Вряд ли эта практика корректна. Коллизия общедоступной нормы и нормы, известной не всем, особенно недопустима.

Кроме того, порой и судам не вполне ясны правомочия ГТИ и ее подразделений. Есть ряд судебных решений, в которых постановления управлений ГТИ признаются недействительными как принятые с превышением правомочий. Так, арбитражным судом Пензенской области в решении от 17.04.96 г. по делу № А49-636/96 (16АК/11) высказано мнение о неправомерности проведения ГТИ проверок соблюдения законодательства о правильности применения контрольно-кассовых машин, контроля за полнотой учета выручки денежных средств, поскольку с точки зрения суда это компетенция налоговых органов, арбитражным судом Республики Карелия в решении от 09.10.2000 г. по делу № А26-1873/00-02-02/92 – о неправомерности рассматривать дело и налагать взыскания за правонарушения, предусмотренные статьей 26 Закона РФ “О качестве и безопасности продуктов питания”, а Оренбургским областным арбитражным судом в решении от 11.01.2000 г. по делу № А47-1851/99у – о неправомерности рассмотрения дел об административных правонарушениях, предусмотренных ст. 146.4 КоАП РСФСР, в части нарушения санитарных правил, т.к. их рассматривают органы санитарного надзора.

Следует помнить и о том, что административное законодательство отнесено Конституцией РФ к совместному ведению Федерации и ее субъектов, поэтому в целом ряде регионов приняты свои законы и иные нормативные правовые акты, в которых содержатся нормы о полномочиях торговых инспекций. Это вносит дополнительные сложности в разрешение споров с ГТИ.

Надо сказать, что КоАП РСФСР до сих пор в статье 202 указывает на то, что споры по статьям 146, 146.3 - 146.7 КоАП РСФСР рассматривают районные (городские) народные суды. О том, что споры индивидуальных предпринимателей подведомственны не суду общей юрисдикции, а именно арбитражному суду, указывает другой Кодекс – не КоАП, а АПК РФ.

Согласно ст. 268 КоАП РСФСР жалоба на постановление может быть подана в течение 10 дней со дня вынесения постановления. В соответствии со ст. 22 АПК РФ арбитражному суду подведомственны экономические споры между юридическими лицами и гражданами, осуществляющими предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, вытекающие из административных правоотношений, в частности о признании недействительными (полностью или частично) ненормативных актов государственных органов, не соответствующих законам и иным нормативным правовым актам и нарушающих права и законные интересы организаций и граждан. Для обращения в суд с такого рода иском установлен общий срок исковой давности (3 года).

Даже там, где, казалось бы, специальный закон сам устанавливает срок обжалования постановления ГТИ, есть над чем задуматься: так, свою трактовку этого вопроса дал арбитражный суд Республики Хакасия в решении от 04.12.2000 г. по делу № А74-2821/00-К2. Суд со ссылкой на статьи Федерального закона “Об административной ответственности юридических лиц (организаций) и индивидуальных предпринимателей за правонарушения в области производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции” и Кодекса об административных правонарушениях оценил как несостоятельный довод налоговой инспекции, участвовавшей в процессе в качестве третьего лица, о пропуске срока на обжалование постановления ГТИ: “Статьей 23 Федерального закона предусмотрен десятидневный срок для обжалования постановления в общем порядке, установленном в главе 22 Кодекса. По смыслу статей 267 и 268 Кодекса десятидневный срок установлен на подачу жалобы в вышестоящий орган (вышестоящему должностному лицу) или в суд общей юрисдикции районного или городского уровня. Право лица обратиться с иском о признании недействительным постановления по делу об административном правонарушении как ненормативного акта государственного органа названные нормы, а также статья 23 Федерального закона не ограничивают десятидневным сроком. В статье 12 Гражданского кодекса Российской Федерации среди способов защиты гражданских прав указано признание недействительным акта государственного органа, которое статьей 22 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации отнесено к подведомственности арбитражных судов. Постановления должностных лиц федерального органа исполнительной власти, управления федерального органа исполнительной власти или территориального органа федерального органа исполнительной власти в субъектах Российской Федерации, районах, городах, перечисленные в статье 13 Федерального закона, относятся к ненормативным правовым актам. Вследствие этого арбитражный суд полагает, что для защиты гражданского права путем признания недействительным акта государственного органа в виде постановления по делу об административном правонарушении установлен общий срок исковой давности, указанный в статье 196 Гражданского кодекса Российской Федерации”.

Арбитражный суд Нижегородской области в решении от 14.05.99 по делу № А43-1713/99-9-66 указал: “Не могут быть приняты доводы ответчика со ссылкой на пропуск истцом срока на обжалование постановления об административном правонарушении, т.к. АПК не предусматривает отказ в защите нарушенного права по указанному в ст. 268 КоАП РСФСР основанию”.

Арбитражный суд Саратовской области в решении от 29.06.2000 г. по делу № 902/2000-26 усомнился в способности инспекторов ГТИ определять на глазок толщину кромок крышек чайников из листового алюминия.

Арбитражный суд Воронежской области, удовлетворяя иск предпринимателя Карабановой В.К. к областному управлению ГТИ о признании недействительным постановления о наложении штрафа за реализацию чая, не соответствующего требованиям качества и маркировки, указал: из акта проверки и протокола не следует, что проверка качества чая была проведена в соответствии с требованиями ГОСТа, иных доказательств надлежащего проведения проверки качества товара ответчик не представил (дело № А14-7423-00/171/24, решение от 06.12.2000 г.). Арбитражный суд Республики Хакасия тоже не согласился со вкусами инспекторов (решение от 12.01.2001 г. по делу № А74-3130/00-К2).

О том, насколько “тонкая материя” эта органолептическая экспертиза, проводимая инспекторами ГТИ, можно судить по делу № А06-489у-4к/98, рассмотренному 09.06.98 г. арбитражным судом Астраханской области. Областное управление ГТИ проверило цех по производству икры щучьей соленой пробойной ОАО “АРК-Рыба”. С точки зрения инспекторов, при производстве икры нарушались требования технологической инструкции и технических условий. Управление ГТИ запретило реализацию икры. За нарушение предписания о реализации на ОАО в мае 1998 г. был наложен штраф в размере 2000 рублей. Не согласившись с этим взысканием, ОАО обратилось с иском в суд. Суд на основе анализа самих требований ГОСТа и Инструкции по изготовлению пробойной соленой икры, а также фактических обстоятельств дела, в частности, данных журнала “Контроль полуфабрикатов и готовой рыбной продукции”, текста сертификатов, результатов анализов Центра госсанэпиднадзора Астраханской области, лаборатории АЦСМ, опроверг выводы инспекторов, сделанные по визуальным наблюдениям, о несоответствии продукции требованиям ГОСТа. Он указал и то, что ГТИ не представила доказательства о реализации в торговую сеть икры щучьей из партии, признанной непригодной к употреблению. Постановление управления ГТИ было признано недействительным. По жалобе ответчика апелляционная инстанция постановлением от 03.08.98 г. отменила решение суда, основываясь на Положении о проведении экспертизы некачественных и опасных продовольственного сырья и пищевых продуктов, их использовании и уничтожении, утвержденном Постановлением Правительства РФ от 29.09.97 г. № 1263. Тогда ОАО подает кассационную жалобу, и Федеральный арбитражный суд Поволжского округа своим постановлением от 30.09.98 г. отменяет постановление апелляционной инстанции, оставляя в силе решение суда первой инстанции, указав на те фактические и документальные доказательства, которые не приняты во внимание судом апелляционной инстанции, а также отметив, что по мнению коллегии ответчик не вправе в своей работе руководствоваться вышеупомянутым Положением о проведении экспертизы, “так как оно касается органов, осуществляющих санитарно-эпидемиологический, ветеринарный надзор, надзор в области стандартизации и сертификации, контроль за качеством зерна и продуктов его переработки, контроль в торговле”.

Возможно, этот вывод спорен: ГТИ является как раз органом, осуществляющим контроль в торговле. Так, арбитражный суд Республики Хакасия, вынося решение от 19.06.2000 г. по делу № А74-1272/00-К2, ссылался на названное “Положение о проведении экспертизы…”. Но очевидно одно: если столь неоднозначно воспринимаются ее полномочия и методы проведения экспертизы, значит и полномочия, и процедуры должны быть разъяснены однозначно и внятно.

>Все арбитражные суды имеют практику снижения размеров штрафов, наложенных проверяющими государственными органами. Однако нижней планкой они признают соответствующую минимальную границу штрафа в законе. Однако есть уникальное решение, на первый взгляд противоречащее формальным нормам КоАП, но соответствующее общей логике административного права и права вообще. Арбитражный суд Оренбургской области в решении от 28.08.2000 г. по делу № А47-1762/2000у пишет: “Наложенная сумма штрафа подлежит уменьшению в связи с тем, что в данном случае имело место формальное административное правонарушение, выразившееся в неприменении ККМ, не повлекшее сокрытие дохода. Истец уплатил единый налог на вмененный доход авансом согласно представленного свидетельства, выданного ИМНС РФ по Дзержинскому району г. Оренбурга за период с 01.04.00 по 30.09.00. Кроме того, согласно ст. 33 КоАП РСФСР при наложении штрафа учитываются характер совершенного правонарушения, личность нарушителя, степень его вины, имущественное положение нарушителя. Учитывая степень вины, малозначительность совершенного правонарушения, положения Европейской конвенции по защите прав человека от 20.03.52 о разумном балансе публичного и частного интересов, а также конституционные принципы справедливости, заложенные в праве, суд 1-й инстанции счел возможным уменьшить сумму штрафа до 1 т. р.”. Аналогичное решение принято тем же судом 11.09.2000 г. по делу № А47-1909/2000у.

Согласно статье 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Эта статья устанавливает приоритет норм международных договоров над нормами российского законодательства. Но значит ли это, что любой суд в любых спорах предпринимателей и ГТИ может снижать размер штрафа ниже минимально установленного законом? Конечно, нет: такое решение носит исключительный характер. Так же как Уголовный кодекс РФ оговаривает возможность назначения более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление, в исключительных случаях (ст. 64 УК РФ). В КоАП РСФСР есть похожая, но, к сожалению, не идентичная и не достаточная норма: статья 22 дает возможность освобождения от административной ответственности при малозначительности правонарушения. Но, давая возможность полного освобождения от ответственности, КоАП почему-то не предусматривает возможности уменьшения размера ответственности при малозначительности правонарушения. В результате – или пан, или пропал… Уголовное преступление характеризуется большей степенью общественной опасности, чем административное правонарушение, а значит, в административном праве тем более уместны нормы об уменьшении ответственности. Кстати, и гражданское законодательство содержит аналогичные нормы (см. ст. 333, 404 и др. ГК РФ).

Арбитражный суд Хабаровского края, отказывая предпринимателю Ляпко А.И. в иске к краевому управлению ГТИ о признании недействительным постановления, указал: “Доводы истца о том, что реализацию водки и спирта осуществлял продавец, не могут служить основанием для освобождения предпринимателя от ответственности, поскольку торговые операции, ведущиеся в торговой точке данного предпринимателя, следует рассматривать как осуществленные от его имени” (решение от 15.02.99 г. по делу № А73-229/34-99).

А вот предпринимателю Калинину А.И. удалось добиться в Новгородском областном арбитражном суде признания недействительным постановления областного управления ГТИ о наложении на него штрафа за нарушения правил торговли. В решении от 10 августа 2000 г. по делу № А44-1591/00-С10 суд указал: “Нарушения были совершены продавцом Котеговой Н.Н., которая является предпринимателем. Ответчик не доказал в судебном заседании, что Котегова Н.Н. состояла в трудовых отношениях с истцом и занималась реализацией его продукции. Принадлежность киоска истцу не может свидетельствовать о трудовых отношениях истца и продавца. Таким образом, ответственность за установленное правонарушение должна нести предприниматель Котегова Н.Н.”. На наш взгляд, суд не мог, не рассмотрев всех обстоятельств в отношении продавца, делать вывод о ее виновности и ответственности. В то же время при кажущемся несоответствии этого решения с вышеизложенными, противоречия нет: во всех представленных случаях суд признавал незаконность привлечения к ответственности за реализацию товара лиц, не являющихся его собственниками.

Хотелось бы обратить внимание на подходы к истолкованию тех моментов, которые законодательством впрямую не отрегулированы: так, например, нигде нет требования составлять протокол на месте правонарушения сразу после его обнаружения. В ряде судебных споров сами истцы-предприниматели обращали внимание судов на то, что протокол был составлен через несколько дней, а то и недель после обнаружения правонарушения (например, проверка торговых точек предпринимателя Пиминовой Л.В. была проведена инспекторами Хакасского управления ГТИ 29 и 30 июня 2000 г. А протоколы об административных правонарушениях составлены 28.07.2000 г. – почти через месяц! - см. решение арбитражного суда Республики Хакасия от 10.01.2001 г. по делу № А74-2883/00-К2).

Суды чаще всего не принимают во внимание этот факт как не имеющий значения для выяснения вопроса, прав ли истец или ответчик. Здесь же суд затребовал от ответчика доказательств того, что составлению протокола на месте правонарушения что-то препятствовало. Такой подход представляется верным исходя из анализа текста статей 238, 239 КоАП РСФСР: в них идет речь о процедурах составления протокола при невозможности сделать это сразу на месте. Значит, составление протокола на месте обнаружения административного правонарушения презюмируется. Кроме того, в законодательстве есть иная процедурная норма: 15 дней со дня получения протокола об административном правонарушении для составления постановления об административном правонарушении, а по статьям 146.3 – 146.6 и некоторым другим статьям КоАП РСФСР этот срок сокращен до трех дней. Эта норма становится абсурдной, теряет всякий смысл, если при этом протокол составляется неделями. Но все же было бы полезным, если бы законодатель напрямую указал срок и порядок составления протокола об административном правонарушении, как это сделано в Федеральном законе от 08.07.99 № 143-ФЗ. Получается, что процедуры проверок и следующих за ними действий прописаны лишь в отношении некоторых объектов инспекций, а не в целом. Вряд ли такая непоследовательность на пользу делу.

Неоднозначно трактуется судами вопрос о необходимости изъятия товара, несоответствующего требованиям стандартов и т.п.: в Постановлении апелляционной инстанции арбитражного суда Липецкой области от 01.06.2000 г. по делу № 23/8-00 квалифицировано как нарушение норм статей 239,243,244 КоАП РСФСР то, что торговые инспекторы, производившие проверку, не изъяли товар, не отвечающий требованиям стандартов, в связи с чем соответствующее нарушение было признано судом недоказанным. В большинстве дел так вопрос не ставится, в ряде случаев, напротив, суд предлагает предпринимателю провести экспертизу неизъятого товара. Представляется, что правильной является позиция липецких судей, так как она исходит из презумпции невиновности предпринимателя, учитывает то, что обязанность доказывания факта нарушения лежит на органе, наложившем взыскание. Однако было бы полезным, чтобы законодатель, а также Высший Арбитражный Суд РФ внес необходимые разъяснения по этим вопросам.

В “Обобщении судебной практики по рассмотрению споров о применении санкций за нарушение правил торговли” арбитражный суд Пензенской области указал на нецелесообразность наличия двух федеральных законов, устанавливающих ответственность за одно и то же нарушение – неприменение контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением. В настоящее время такая ответственность содержится в нормах Закона РФ “О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением” и в статье 146-5 КоАП РСФСР. Предлагается сохранить в названном Законе нормы, регулирующие условия и порядок применения ККМ, а ответственность за их нарушение полностью установить в Кодексе об административных правонарушениях, поскольку Закон не содержит, в отличие от КоАП, положений, определяющих порядок привлечения к административной ответственности. Это мнение сложилось и на основе правоприменительной практики арбитражного суда, и на основе судебных актов Конституционного Суда РФ по вопросам применения статьи 7 названного Закона.

В ответе Игрунову от 15.02.2001 г. за № СП/23-52 председатель Арбитражного суда Республики Хакасия Н.Н.Сенаторова отмечает путаницу в квалификации – по ст. 146 или 146-4 ч.2 КоАП за торговлю без сертификата. Вопросы при применении ст. 36 КоАП: хозяйствующие субъекты могут быть поставлены в неравное положение, когда один контролирующий орган, в один день установив несколько административных правонарушений, допущенных одним лицом, назначает их рассмотрение на одно или разное время, что влечет для одного – ответственность в виде суммы финансовых санкций за каждое правонарушение, для другого – санкцию, установленную за более серьезное нарушение.

Арбитражный суд Ставропольского края предлагает привести нормативные акты, регламентирующие деятельность ГТИ, в соответствие с рыночными условиями хозяйственной деятельности и наделениями структурных подразделений инспекции юридическим статусом, обеспечивающим их полномочность на участие в арбитражном процессе.

Арбитражный суд Псковской области отмечает, что при рассмотрении отдельных дел у судей возникли затруднения в применении положений статьи 43 Федерального закона “О защите прав потребителей” от 09.01.96 г. № 2-ФЗ, а именно: абзацев 2 и 3 пункта 2. Абзацем 2 пункта 2 предусмотрена ответственность за причинение ущерба потребителям товарами (работами, услугами), не отвечающими требованиям, предъявленным к безопасности товаров (работ, услуг). Буквальное толкование данной нормы предполагает необходимость установления факта причинения ущерба потребителем. Однако санкция определена в твердой сумме – 5 000 МРОТ, из чего следует, что ответственность должна применяться во всех случаях нахождения в реализации товаров, не отвечающих требованиям безопасности без связи с причинением ущерба потребителям этих товаров. Абзацем 3 пункта 2 предусмотрена ответственность за продажу товаров (выполнение работ, оказание услуг)) без документов о проведении обязательного подтверждения соответствия товаров (работ, услуг) обязательным требованиям стандартов. Данное нарушение влечет взыскание штрафа в размере стоимости проданных товаров. На практике представители контрольно-проверяющего органа не могут установить объем реализованного товара, не имеющего подтверждения соответствия требованиям стандартов, поскольку эта информация не содержится в какой-либо бухгалтерской документации. Учитывая вышеизложенное, арбитражный суд Псковской области (председатель арбитражного суда - Е.И.Аброськина) предлагает изменить редакции абзацев 2 и 3 пункта 2 статьи 43 названного Закона, предусмотрев ответственность за сам факт нахождения товаров не отвечающих требованиям предъявляемым к их безопасности и установив санкцию за продажу товаров без документов соответствия в твердой сумме исходя из минимального размера оплаты труда.

Арбитражный суд Республики Карелия на основе своей практики поставил вопрос о необходимости внести уточнения в статью 20 Закона № 29-ФЗ от 02.01.2000 г. “О качестве и безопасности продуктов питания”, поскольку в п.3 указаны пищевые продукты непромышленного изготовления, а не происхождения. Статья 1 этого же Закона указывает, что пищевые продукты – это продукты в натуральном или переработанном виде. О том, что такое изготовление пищевых продуктов, говорится в статье 17 указанного Закона. В этой же статье содержатся требования к обеспечению качества и безопасности пищевых продуктов, материалов и изделий при их изготовлении.

Из смысла нормы Закона видно, что растительные пищевые продукты, реализуемые без какой-либо переработки, т.е. в натуральном виде, не являются изготовленными продуктами, а следовательно, требование о проведении ветеринарно-санитарной экспертизы к ним не относится. В то же время согласно действующих Правил ветеринарно-санитарной экспертизы растительных пищевых продуктов в лабораториях ветеринарно-санитарной экспертизы рынков, утвержденным Главным управлением ветеринарии Министерства сельского хозяйства СССР и согласованных с Минздравом СССР 04.10.80 все растительные пищевые продукты и вино, поступающие на рынок для продажи, подлежат обязательной ветсанэкспертизе. Арбитражный суд Республики Карелия считает целесообразным провести экспертизу всех нормативных правовых актов и выработать предложения по уточнению полномочий органов государственного контроля в сфере защиты прав потребителей, ветеринарии, санитарных, эпидемиологических и иных норм с целью избежать дублирования действий данных органов.

На сегодняшний день в ряде регионов прослеживаются свои “предпочтения”: в одних штрафуют в основном на основе статьи 43 Закона о защите прав потребителей (например, в Новгороде), в других применяют, как правило, статью 13 Закона РФ “О стандартизации” (например, в Республике Адыгея). В Тюмени любят штрафовать за продажу алкогольной продукции с содержанием более 13% этилового спирта на площади менее 50 кв.м по ст. 16 ФЗ № 18 от 07.01.99 “О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта и алкогольной продукции”. В Республике Коми за реализацию алкогольной продукции без справки к ГТД, в Воронеже любят штрафовать за недоброкачественную алкогольную продукцию, за отсутствие информации на импортных товарах на русском языке и т.п.

Однако есть и общие моменты и “белые пятна” в правовом регулировании:

• 1) Понятие срока по АПК и КоАП на обжалование разное, отсюда разные подходы судов к решению этого вопроса.
  
  
• 2) Подведомственности по АПК и КоАП сформулированы по-разному. Удивительно, что КоАП много раз претерпевал изменения, но до сих пор там нет статьи о том, что споры с участием индивидуальных предпринимтелей рассматриваются арбитражными судами.
  
  
• 3) По-разному формулируются нормы о ведении дел об административных правонарушениях через представителей по АПК и КоАП (строго говоря, КоАП вообще об этом не говорит).
  
  
• 4) Срок составления протокола об административном правонарушении - его как общей нормы нет! Есть в отдельных законах. Если сравнить срок составления протокола на практике с указанным в КоАП сроком рассмотрения по получении протокола – 3 дня, налицо несоответствие. При этом ГТИ часто говорит, что в эти 3 дня до рассмотрения административного дела предприниматель должен успеть предъявить претензию своим контрагентам, что маловероятно во-первых и воспринимается как дополнительное доказательство вины самого предпринимателя во-вторых.
  
  
• 5) Не ясно, чем отличается досмотр от проверки терминологически и фактически – по процедуре.
  
  
• 6) Протокол составляется по некоторым делам с понятыми, по другим – без них.
  
  
• 7) Процессуальные нормы: у ГНИ одни, у ГТИ другие, у милиции – третьи… Лучше бы единые для всех контролирующих инстанций. А то “все зависит от того, кто дежурит”. Так, целым рядом статей КоАП ГТИ наделена полномочиями конфисковывать вещи – объекты или орудия административных нарушений. Но нет четко прописанных процедур осуществления этого права (см. дело ООО “Лефко” в Астрахани). В определении от 13.04.2000 г. по делу № А06-256-12/2000 Астраханский областной арбитражный суд определил, что согласно ст. 22 АПК РФ требования истца о конфискации виноводочной продукции за неисполнение предписаний органа Госторгинспекции арбитражному суду не подведомственны. Указ Президента РФ № 1213 от 08.08.96 г. “Об усилении государственного контроля за оборотом алкогольной продукции” также не возлагает на арбитражные суды решения вопросов, связанных с конфискацией алкогольной продукции. В соответствии со ст. 11 АПК РФ в случае отсутствия норм права, регулирующих спорное отношение, арбитражный суд применяет нормы права, регулирующие сходные отношения. На день рассмотрения спора подобные отношения регулируются Федеральным законом РФ “Об административной ответственности юридических лиц (организаций и индивидуальных предпринимателей) за правонарушения в области производства и оборота этилового спирта, алкогольной продукции” № 143-ФЗ от 08.07.99 г. Согласно ст. 13 п.3 указанного Закона, наложение административного взыскания в виде конфискации у нарушителя этилового спирта, алкогольной и пищевой продукции в соответствующей таре и (или) упаковке, а также оборудования и сырья, находившихся у него на законных основаниях, относится к компетенции районных судов (мировых судей). На основании изложенного, руководствуясь ст. 85 п.1 АПК РФ, суд определил: производство по делу прекратить.
  
  
• 8) В КоАП нет четкого логического разделения норм общих и специальных, как это, например, есть в ныне действующем ГК РФ (вначале, например, общие нормы о договоре купли-продажи, потом специальные). Поэтому суды сами проводят эту грань. Так, в решении от 16.06.2000 г. по делу № А-38-11\62-00 Арбитражного суда Республики Марий Эл сказано: “Ст. 146 Кодекса “Об административных правонарушениях”, на которую ссылается ответчик, устанавливающая ответственность за нарушение правил торговли, определяет основания наступления ответственности за данное нарушение и пределы ее применения, однако под действие данной статьи подпадают только случаи нарушения тех правил, которые не предусмотрены специальными нормами настоящего Кодекса, в частности ст. 146-4”. А.Б.: в законе “О качестве и безопасности пищевых продуктов” в п.2 ст. 26 : оборот пищевых продуктов, оказание услуг в сфере розничной торговли пищевыми продуктами с нарушением требований нормативных документов к качеству и безопасности, условиям оборота пищевых продуктов, предоставления неполной и недостоверной информации о пищевых продуктах, влечет наложение штрафа от 25 до 40 МРОТ.
  
  
• 9) Дублирование функций, компетенции ГТИ с другими контролирующими государственными органами (с Госстандартом, ГСЭН, ГНИ – кассовые аппараты, милицией и т.д.)
  
  
• 10) Разбросанность норм по процессу: ст.4 Закона от 08.07.99 № 143-ФЗ определяет, что порядок производства по делам об административных правонарушениях определяется этим законом, а в части, не урегулированной им, - разделом 4 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях.
  
  
• 11) При том, что налицо дыры в законодательстве, в других вопросах идет дублирование или противоречие норм (например, Закон о ККМ и ст. 146-5 КоАП, ст.13 Закона “О стандартизации” и ст.165-9 КоАП об ответственности за отказ от исполнения предписания ГТИ).
  
  
• 12) Размытость норм, допускающая их прямо противоположную трактовку: идентификационные знаки регионов – Астрахань и Хакасия, ст. 146 как общая норма и следующие как специальные или просто все специальные, но в меру…
  
  
• 13) Ориентация на жесткие меры: нет смягчения наказания, даже если нарушение никого не обидит (отсутствие кассового аппарата при вмененном налоге).
  
  
• 14) Нечеткость или несформулированность понятий: органолептика, понятые. Неясные процедуры изъятия нестандартного товара
  
  
• 15) Должно быть соглашение об устранении двойного штрафообложения. Два киоска одного предпринимателя должны идти по одному протоколу.
  
  
• 16) На сегодняшний день предприниматель не знает, выдадут ли ему предписание об устранении правонарушения или сразу постановление о наложении штрафа. Предписание с указанием срока исправления или сразу штраф. Должен быть порядок, учитывающий реально существующее дублирование функций контролеров: если у предпринимателя есть предписание инспекторов какого-либо проверяющего органа, то любой другой инспектор не должен применять санкции до истечения срока действия этого предписания.
  
  
• 17) Критерии величины штрафа- формулировки очень приблизительные, нужны четкие.