Уважаемые господа! Этот материал размещен на сайте в рамках нашего эксперимента. Поэтому любой желающий (принципиально в очередной раз подчеркиваем: только желающий и только абсолютно добровольно) может перевести, если материал ему понравился, на счет 410011302943322 в Яндекс.Деньгах определенную им самим сумму. Подробно о нашем эксперименте.

А.Ю. Чепуренко

СОДЕРЖАНИЕ

1. Российский малый бизнес по данным статистики и социологии >>>

Малый бизнес России после кризиса >>>

2. Структура занятости, создание рабочих мест и использование труда на российских МП* >>>

Структура занятости >>>

Качество рабочих мест >>>

Виды и содержание трудовых контрактов >>>

Найм: используемые источники и их эффективность >>>

Социально-трудовые проблемы >>>

3. Основные внешние факторы и проблемы малого предпринимательства в России >>>

Правовая база развития и налогообложение малого бизнеса >>>

Государственное регулирование как барьер на пути МП >>>

Теневая активность малого бизнеса как следствие тягот бытия >>>

4. Государственная политика в отношении малого бизнеса >>>

Принципы и механизм политики в отношении МП в России >>>

Федеральные программы поддержки малого предпринимательства >>>

Мнения предпринимателей о государственной поддержке малого бизнеса >>>

Возможные сценарии развития российского малого бизнеса в обозримой перспективе >>>

На каких путях возможен прорыв? >>>

ЛИТЕРАТУРА >>>

 

В статье с привлечением данных статистики и социологических опросов рассматривается состояние малого предпринимательства в России, основные „болевые точки“ данного сектора российской экономики, а также анализируются промежуточные итоги государственной поддержки малого бизнеса. Сформулированы сценарии возможного дальнейшего развития малой частной экономики в России, а также проанализировано поле возможностей для осуществления адекватной стоящим проблемам государственной политики.

Сектор частного малого предпринимательства в России – ровесник рыночных реформ. Вообще, малое предпринимательство, малый бизнес – дело не только новое, но и многотрудное и сопряженное с многочисленными и опасностями. Все “плюсы” и “минусы” данной формы экономической самодеятельности легко проиллюстрировать с помощью так называемой СВОТ-таблицы* (см. табл. 1).

Таблица 1. СВОТ-анализ малого бизнеса как модели экономической самодеятельности

Сильные стороны МБ	Слабые стороны МБ	Возможности МБ	Угрозы существованию МБ
1. Небольшой стартовый капитал	Ограниченный (локально) рынок	Рост до уровня “большого” бизнеса	Быстрота полного разорения
2. Высокая эффективность	Ограниченные перспективы роста	Сбалансированное развитие	Быстрое достижение “потолка” роста
3. Гибкость	Высокая зависимость от превратностей конъюнктуры	Прочная ниша на “своем” рынке	Легкость проникновения конкурента в эту нишу
4. Самостоятельность	Отсутствие влиятельной поддержки	Творческая самореализация	Уязвимость к попыткам силового давления “сильных мира сего”

Из таблицы 1 явствует, что жизни малого предпринимателя – это богатое поле возможностей, но и огромное количество трудностей и “ловушек”. Поэтому лабильность, неустойчивость предприятий малого бизнеса высока, как ни в одной др. секторе руночной экономики. Тем более сказанное справедливо в отношении транфсормационной экономики, каковой является экономика российская.

Однако именно малый бизнес, и только он, может заполнить те ниши, которые пустовали в плановой экономике и которые зачастую не готов взять на себя крупный и средний бизнес. Это, прежде всего, услуги населению (бытовые, образовательные, в сфере отдыха и т. д.) и бизнес-услуги (консалтинг, маркетинг, инжириринг и др.). Во-вторых, без бизнес-услуг рыночная экономика лишается “капилляров”, питающих предприятия, в том числе и крупные, необходимой информацией, кадрами, др. ресурсами. Поскольку потребность в пополнении или обновлении ресурсной базы возникает нерегулярно, постольку заниматься всеми этими направлениями деятельности самим предприятиям зачастую накладно. Малые сервисные фирмы снимают с них эту обузу.

Далее, малый бизнес является единственным сектором, где примитивная, но абсолютно необходимая для эффективного функционирования рыночного хозяйства частная собственность существует в чистом виде. Там, где не существует малого предпринимательства в экономике или он слаб, неизбежно останавливается процесс строительства правового механизма регулирования рынка (свобода договоров, защита и разграничение прав собствености, эффективное вмешательство государства в случаях противоправного ущемления интересов любых категорий и групп собственников). С этим тесно связано и другое обстоятельство.

Что такое частная собственность, каковы сопряженные с нею возможности и права, но и обязанности и ответственность – это рядовой гражданин может понять только благодаря малому бизнесу – ведь у многих сегодня в малом предпринимательстве работает близкий родственник, или друг, или бывший сослуживец. В силу его близости к каждому из нас именно малое предпринимательство становится школой рыночной экономики для большинства россиян. Случайно ли, что в нашей стране, где прослойка малого бизнеса за десять лет реформ так и не стала достаточно прочной и широкой, медленно приживается уважение к чужой собственности, законопослушание, что не складываются гражданское общество с его институтами, что медленно формируется оплот социальной стабильности - средний класс (ср.: Средний класс…)?

Наконец, развитие малого предпринимательства – критерий того, насколько конкурентным является становящееся в стране рыночное хозяйство. Чем более развита конкуренция, тем более справедливыми являются цены, тем меньше у государства или олигархов возможностей диктовать рынку свои условия, тем выше степень хозяйственной свободы каждого экономического агента, т.е. тем легче любому начать бизнес, найти себе нишу в общественном разделении труда - была бы только хорошая предпринимательская идея; и тем труднее, с другой стороны, удержаться на гребне успеха, тем быстрее вынуждены “вертеться” все – в том числе и тяжелые на подъем крупные предприятия*.

1. Российский малый бизнес по данным статистики и социологии

Малое предпринимательство, зародившись в недрах перестроечных кооперативов, пережило период бурного роста в 1990-1993 гг. К середине 90-х гг., однако, темпы его развития стабилизировались на достаточно низком уровне, а затем наступил застой: ни число официально зарегистрированных МП, ни количество занятых в малом бизнесе практически не менялись. Однако для начала сравним некоторые данные о развитии малого бизнеса в России и в ряде стран Запада (см. табл. 2).

Таблица 2. Сравнительные данные о развитии малого среднего и предпринимательства на середину 90-х гг.

	Количество МСП (тыс.)	Количество МСП на 1000 жителей	Занятость на МСП (млн. чел.)	Доля МСП в общей занятости (%)	Доля МСП в валовом внутреннем продукте (%)
Великобритания	2630	46	13,6	49	50-53
Германия	2290	37	18,5	46	50-52
Италия	3920	68	16,8	73	57-60
Франция	1980	35	15,2	54	55-62
ЕС в целом	15770	45	68	72	63-67
США	19300	74,2	70,2	54	50-52
Япония	6450	49,6	39,5	78	52-55
РОССИЯ	844	5,65	8,3	13	10-11

Источник: веб-сайт Ресурсного центра малого предпринимательства

Из данных вышеприведенной таблицы видно, что Россия отстает от развитых стран Европы, США и Японии по большинству параметров развития малого предпринимательства весьма значительно. Из этих же данных понятно, почему в странах ”семерки” состоянию малого предпринимательства уделяется первостепенное внимание на государственном уровне, почему от мнения малых предпринимателей и работников МП не может отмахнуться ни один серьезный политик – ведь этот сектор создает значительную часть национального продукта, он является крупным нанимателем рабочей силы. Заметим также, что и в этих странах, которые не могут пожаловаться на отсутствие традиций малого бизнеса или специальных оборудования и технологий, приспособленных для нужд малых фирм, доля последних в ВВП, как правило, все же меньше, чем их вклад в занятость: значит, производительность труда в малом бизнесе ниже, чем на крупных предприятиях. Пожалуй, лишь в Великобритании и ФРГ, судя по данным статистики, МП не уступают в данном отношении крупным фирмам, тогда как в Японии наблюдается весьма значительный разрыв – и он не в пользу ”малой экономики”.

Примечательно, что именно по этому важнейшему показателю эффективности российский малый бизнес не выглядит сильно отстающим – по-видимому, причины его слабости вовсе не в том, что экономически он сильно проигрывает крупному производству, а в каких-то других факторах.

Тем не менее, нельзя не признать, что за десять лет российский малый бизнес стал хоть и не очень заметным, но значимым явлением в экономике. Так, с учетом работающих по договорам и по совместительству, а также предпринимателей, действующих без образования юридического лица, в малом предпринимательстве в последние годы занято более 13,5 млн. человек. На доходы от этого вида деятельности живут 25-27 млн. россиян. Это, конечно, очень значительное достижение – ведь во времена СССР одной из отличительных черт народнохозяйственного комплекса было преобладание в нем крупных, неповоротливых ”флагманов социалистической индустрии”. Теперь картина существенно изменилась.

Сложившаяся отраслевая структура МП за годы реформ практически не изменилась. Непроизводственная сфера остается для малых предприятий более привлекательной, чем реальный сектор. Это вполне объяснимо: специфика МП как сектора экономики такова, что здесь преобладают некапиталоемкие, ориентированные на очень узкий рынок фирмы, каких больше всего в сфере питания и общественного обслуживания, причем такая ситуация вполне соответствует общемировой тенденции доминирования в малом бизнесе нематериальной сферы над производственной.

На начало 2000 г. на МП в России преобладала занятость на постоянной основе (около 75%). В целом средняя численность занятых на одном малом предприятии составила 10 человек. Численность постоянно работающих на одном малом предприятии в среднем по всем отраслям составила 7 человек. И эти цифры не представляют ничего необычного – и в экономике развитых стран подавляющее число малых фирм имеет столь же скромную численность персонала, а в США, согласно приводившимся выше данным, вообще едва превышает 3 чел.

По территории Российской Федерации МП распределены крайне неравномерно. Почти треть из них сосредоточена в последние годы в Центральном районе, причем в Москве - примерно 20-21% всех российских малых предприятий, а в Санкт-Петербурге – 10-12%. Этот факт является самым убедительным свидетельством различия, и весьма заметного, в темпах и даже направленности преобразований в экономике между отдельными субъектами Федерации и территориями России.

Ведь мизерная доля малого бизнеса – это свидетельство отсутствия структурных изменений в территориальных хозяйственных комплексах, проистекающего из высоких барьеров для входа на рынок для начинающих частных предпринимателей, недружественной политики властей, отсутствия свободных денежных накоплений у населения (даже у инициативной и предприимчивой его части) и платежеспособного спроса со стороны более широких слоев населения на товары и услуги, которые может предложить малое предпринимательство. Причем складывается своего рода порочный круг: отсутствие сколько-нибудь значимой прослойки малого бизнеса делает его поддержку в глазах местных властей ”нерентабельной” как в социально-экономическом, так и в политическом плане. А отсутствие такой поддержки, особенно необходимой для стартового предпринимательства, зачастую делает невозможным или невыгодным обращение к предпринимательской деятельности – во всяком случае, в легальной экономике... При сохранении сложившейся ситуации, когда с точки зрения развития частного, в особенности малого, предпринимательства приходится говорить о ”России двух скоростей”, и без того существенные различия в уровне социально-экономического развития между двумя-тремя центрами и остальной ”периферией” грозят приобрести характер цивилизационного разрыва.

Занятость в малом бизнесе в Российской Федерации столь же неравномерна, как и число малых предприятий. Почти треть всех работающих на российских МП сосредоточены в Центральном районе. Далее с большим отрывом следуют Северо-Кавказский район (11%), Урал и Поволжье (по 9 %).

По основным показателям развития МП большинство российских регионов находится на крайне низком уровне. Так, почти во всех регионах на тысячу жителей приходится не более 9 малых предприятий. Только в Северо-Западном районе этот показатель выше - 16 МП на тысячу жителей, что также недостаточно для создания полноценной конкурентной среды, исходя из опыта стран Центральной и Восточной Европы. Лишь две российские столицы, Москва и Санкт-Петербург, по плотности распространения МП приближаются к уровню стран-членов ЕС и лидеров рыночной трансформации – Польши, Чехии, Венгрии, где на тысячу жителей приходится от 30 до 50 МП.

Нельзя не видеть очевидного – именно в тех странах Вост. Европы, где малый бизнес расцветает, темпы роста, при всех трудностях трансформационного периода, достаточно высоки и устойчивы, особенно в Польше, что позволяет правительствам этих стран ставить уже не просто задачи выживания, но догоняющего развития за счет иного качества роста и на базе консенсуса в обществе, подпитываемого растущим благосостоянием населения.

Малый бизнес России после кризиса

Как отмечается в Федеральной программе развития и поддержки малого предпринимательства на 2000-2001 гг., после августа 1998 г. от 25 до 35% МП прекратили свою деятельность. В наиболее сложном положении оказались малые фирмы производственного профиля, не выдерживающие конкуренции с более крупными производителями. Не случайно, по данным Госкомстата, за 9 мес. 1999 г. малые предприятия инвестировали в основной капитал 11,5 млрд. руб. – вдвое меньше в сопоставимых ценах, чем в январе-сентябре 1998 г., т.е. до кризиса (см.: Российская Федерация сегодня, с.55).

Более детальную картину состояния МП в России, которая существенно изменилась и осложнилась после развернувшегося в августе 1998 г. кризиса, можно получить из материалов выборочных опросов малых предпринимателей, проводимых различными исследовательскими институтами (см. Авилова А. и др., Барсукова С.). Показательны в этом отношении результаты анкетного опроса МП, который проводился Российским независимым институтом социальных и национальных проблем в июне 1999 г. в 9 регионах России и столице и на данные которого мы и в дальнейшем будем часто ссылаться*.

Кризис оказал весьма серьезное негативное воздействие на российский малый бизнес: если до него соотношение “развивающихся” и “стремящихся выжить” МП составляло примерно 7:2, то после кризиса оно изменилось почти на противоположное. Влияние финансового кризиса на характер и степень остроты проблем текущей деятельности МП видно из данных табл. 3:

Таблица 3. Имелись ли у Вас проблемы в решении следующих вопросов текущей деятельности фирмы до и после начала финансового кризиса (в % от опрошенных)?

	До финансового кризиса		После финансового кризиса
	Проблем не было	Проблемы были	Проблем не было	Проблемы были
Поиск оборотных средств	47,1	45,2	27,7	68,9
Организация сбыта	55,6	35,0	37,4	57,6
Инвестиции	56,2	30,3	48,0	41,8
Набор квалифицированных кадров	67,5	24,8	71,6	24,2
Получение лицензии	74,4	15,7	76,7	17,0
Уплата налогов	64,6	28,5	55,3	41,3
Аренда помещения	71,5	20,1	66,2	29,3
Приобретение необходимого оборудования	66,7	24,5	58,7	36,1
Вымогательство чиновников	55,7	33,6	55,1	37,6
Нехватка знаний и навыков ведения бизнеса	64,7	26,9	67,4	28,1
Ведение бухгалтерии и отчетности	75,5	16,9	79,0	17,1
Рэкет	72,5	16,8	77,0	15,9
Неплатежи, ненадежность партнеров	49,7	41,4	44,3	50,6
Уплата процентов по кредитам	73,8	12,1	70,0	19,2
Возврат кредитов	72,9	12,1	66,7	21,8
Правовая незащищенность	49,4	41,2	49,1	45,2
Приобретение сырья и материалов	72,5	17,1	58,3	34,6
Другие проблемы		3,2		5,7

Примечание: недостающие до 100% по сумме 2 и 3, 4 и 5 столбцов, соответственно, проценты – не ответившие на данный вопрос

Из сопоставления ответов видно, что все проблемы текущей деятельности МП можно разделить на три группы: те, степень остроты которых практически не изменилась (сюда относятся набор квалифицированных кадров, получение лицензии, вымогательство чиновников, нехватка знаний и навыков ведения бизнеса, ведение бухгалтерии, правовая незащищенность); те, степень остроты которых возросла (поиск оборотных средств, привлечение инвестиций, сбыт, уплата налогов, аренда помещения, приобретение оборудования, уплата процентов по кредитам и возврат самих кредитов, приобретение сырья и материалов) и, наконец, проблема, степень остроты которой в результате кризиса снизилась – рэкет (!).

Итак, кризис осени 1998 г. привел к заметному ухудшению положения в российском малом бизнесе, которое и без того с середины 90-х гг. было отнюдь не блестящим. Наиболее стабильным показателем оставалась после кризиса занятость – более чем у 60% опрошенных она не сократилась или даже возросла; по остальным показателям (оборот, прибыль, инвестиции) динамика имела явно выраженный негативный характер.

2. Структура занятости, создание рабочих мест и использование труда на российских МП*

Структура занятости

Согласно данным официальной статистики среднесписочная численность постоянных работников, занятых в среднем на одном МП, составляет 7,5 человек. В выборке вышеупомянутого исследования, на которое мы будем ссылаться и ниже, исходя из специфических задач проекта численность постоянных сотрудников превышала среднестатистическую по российским МП и составляла в среднем 19 человек.

Более половины вошедших в выборку владельцев МП нанимали работников только на условиях традиционной постоянной полной занятости. Другая (меньшая) часть малых предпринимателей наряду с постоянной полной занятостью широко использовала и другие формы занятости: на каждом третьем предприятии работники привлекались по временным трудовым контрактам, на каждом четвертом – на условиях неполного рабочего времени. Отметим, что удельный вес предприятий, привлекающих рабочую силу только на условиях постоянной неполной занятости или только по временным трудовым контрактам, по массиву в целом был практически незначителен.

Конечно, мы не исключаем, что в действительности картина может быть несколько иной, поскольку предприниматели зачастую склонны занижать масштабы использования труда своих работников, особенно тех, кто занят на условиях временного найма.

Распространенность и численность каждой из форм занятости оказалась особенно зависимой от 3-х факторов – отрасли, размера и “способа рождения”. Традиционная постоянная полная занятость работников чаще встречается в торговле, где, по оценкам предпринимателей, ею охвачено в среднем до 90% работников. Максимальная численность постоянно занятых была выявлена в строительстве и промышленности. Распространенность постоянной, но частичной занятости (зачастую - в форме совместительства) оказалась несколько выше на фирмах сферы бизнес-услуг. Причины вполне очевидны – удобный режим работы и недостаточно высокие заработки по основному месту работы. Другой показатель – численность частично занятых – оказался максимальным в промышленности, минимальным – в торговле.

Работа по временным трудовым контрактам чаще распространена на малых предприятиях научно-технической, интеллектуальной и консалтинговой сферы, где сам характер труда позволяет выполнять его вне привязки к конкретному рабочему месту и успешно совмещать на условиях вторичной занятости. Данная форма найма несколько чаще используется также в строительстве, где обусловлена сезонным характером строительных работ и наличием заказов. В отличие от постоянных временные работники (как правило бригады, составленные из граждан СНГ) заняты в основном на низкооплачиваемых и непрестижных строительных работах, выполнение которых не требует от работника высокого мастерства.

Качество рабочих мест

По словам опрошенных, средний уровень заработной платы на МП в июне 1999 г. составлял 1722 руб. (при более чем 300-кратном разбросе между отдельными предприятиями), т.е. лишь ненамного превысил среднероссийский показатель: по состоянию на 1.08.99 средняя заработная плата в народном хозяйстве составляла 1608 руб.. Ни на одном из МП в выборке среднемесячные заработки работников не находились ниже МРОТ

Дифференциация заработной платы в пределах каждого предприятия в среднем составляла соотношение 1:3 между самыми низкооплачиваемыми категориями персонала – учениками и находящимися на испытании – и самыми высокооплачиваемыми работниками – квалифицированными специалистами и менеджерами. Производственные рабочие по уровню заработной платы заняли промежуточное положение.

Основные факторы, которые оказали заметное влияние на разброс заработков по предприятиям, – отраслевая и региональная принадлежность предприятия.  Самой высокооплачиваемой сферой оказались бизнес-услуги (2687 руб.). По регионам по уровню средней заработной платы лидировали московские МП, где средний размер на момент проведения опроса составлял 2486 руб., а замыкали этот ряд воронежские предприятия – в среднем 785 руб. Дифференциация уровня средней заработной платы внутри каждого региона также весьма существенна. Наибольший разброс в предоставляемых данных о размерах заработной платы опять же был зафиксирован в Москве: именно здесь предприниматели достаточно часто выдавали за реальный уровень заработной платы заведомо ложный минимально установленный государством уровень оплаты труда в 83 рубля, но здесь же зафиксирован и самый высокий уровень заработной платы – 25 000 руб.

Продолжительность рабочего времени на каждом втором МП не выходила за рамки установленной законом 40-часовой рабочей недели. На каждом десятом предприятии были зафиксированы отклонения от норматива в меньшую сторону, на остальных средняя продолжительность рабочей недели превышала установленный законом норматив в среднем на 4,39 часа. В целом же 8-часовой рабочий день при 5-дневной рабочей неделе являлся наиболее распространенным режимом работы и на МП (на 47,5%).

На различия в продолжительности рабочего времени оказали заметное влияние три фактора: сфера деятельности, размер, характер происхождения фирмы.  Так, требования КЗоТ в отношении нормальной продолжительности рабочей недели чаще выполняются в производственной сфере, нарушаются - в торговле, где фактически рабочая неделя превышает установленный законом норматив в среднем на 5,25 часов. Сокращенное рабочее время чаще встречается в сфере услуг, и, особенно, в бизнес-ориентированном секторе.

В зависимости от размера предприятия была зафиксирована вполне очевидная зависимость: чем крупнее МП, тем чаще его руководители ориентируются на 40-часовую рабочую неделю. Микропредприятия, напротив, “раскололись” на две части: с одной стороны – именно в этой группе работники чаще имеют более продолжительный рабочий день и неделю с менее, чем двумя выходными днями; с другой стороны, в этой же группе была зафиксирована и самая высокая распространенность режима сокращенного рабочего времени.

Воздействие характера происхождения на отклонение продолжительности рабочего времени от законодательно установленной также вполне однозначно и заметно выражено: фирмы, созданные “на пустом месте”, либо в ходе перерегистрации организационно-правовой формы, чаще устанавливают более высокую продолжительность рабочего времени для своих сотрудников. МП, созданные в процессе реструктуризации, чаще ориентируются на КЗоТ, в том числе и на сокращение рабочего времени, и реже – на сверхурочный режим работы для своих сотрудников.

Виды и содержание трудовых контрактов

На большинстве обследованных МП трудовые отношения формализованы в виде письменных трудовых договоров, что соответствует требованиям российского трудового законодательства. (Впрочем, интервью с самими работниками позволили усомниться в достоверности столь благостной картины - см.: Занятость, малый бизнес и рынки труда в России и Молдове, с.192-204.) Более того: удивила относительно высокая для сферы частного бизнеса распространенность традиционных бессрочных (заключенных на неопределенный срок) трудовых контрактов.

Вместе с тем, в ходе исследования были установлены факты нарушения требований трудового законодательства, предъявляемых к оформлению трудовых правоотношений. Во-первых, на каждом пятом предприятии соглашение о найме на работу производится в устной форме. Во-вторых, на каждом четвертом МП используется бесконтрактный найм, письменно оформленный только приказом о зачислении.

Довольно тесная зависимость преобладания той или иной формы заключения трудовых договоров была обнаружена от размера и возраста: чем старше и крупнее МП, тем чаще его руководитель заключает с работниками любые формы трудовых контрактов в письменной форме. И наоборот, чем моложе и меньше фирма, тем чаще здесь встречаются устные индивидуальные трудовые соглашения как с постоянными, так и с разовыми исполнителями.

В отраслевом разрезе также прослеживаются некоторые различия в приоритетах использования той или иной формы заключения трудовых договоров: письменные срочные трудовые контракты от 1 года до 2-5 лет чаще заключают в производственном секторе (промышленность, строительство), реже – в сфере бизнес-услуг, где, наоборот, руководители чаще стремятся заключать письменные контракты сроком до 1 года; временные письменные трудовые соглашения чаще используются в строительстве, реже – в торговле; использование устных соглашений с работником популярно повсеместно, но несколько чаще указывали МП сферы бизнес-услуг; и, наконец, бесконтрактный найм чаще отмечался МП сферы потребительских услуг.

В целом практика индивидуального регулирования трудовых отношений (прописанная в законодательстве как обязательная) отнюдь не приобрела повсеместный характер. К тому же в ряде случаев довольно распространенной является практика “двойной игры” – с работником подписывается трудовой контракт, куда заносится весь минимально необходимый набор обязательств работодателя перед работником, в том числе и минимальные условия оплаты труда, однако на самом деле все существенные условия оговариваются в устной форме. Таким образом, внешне юридически корректная форма трудовых отношений подчас не имеет ничего общего с действительным положением дел на МП.

Безусловно, эта практика доиндустриального общества делает работников заложниками непредвиденных обстоятельств, лишает их возможности обращения к судебной защите своих интересов – невозможно защищать трудовые права работника, если они не зафиксированы в письменной форме или зафиксированы ненадлежащим образом (мы оставляем в стороне вопрос о том, насколько нынешнее российское государство вообще в состоянии обеспечить защиту лицам наемного труда).

К вящему неудовольствию профсоюзов, коллективный договор присутствует только на 6,1% МП. Создавшаяся ситуация объяснима: законодательство по этому вопросу диспозитивно и не обязывает предпринимателей стремиться к заключению коллективных договоров.

Подавляющее большинство предпринимателей при заключении трудового контракта оговаривали условия оплаты труда, круг трудовых обязанностей работника по определенной специальности, квалификации, должности, срок трудового договора (контракта). Таким образом, свыше половины опрошенных предпринимателей включают в контракты с работниками основные условия, которые законодатель называет необходимыми. Правда, согласно КЗоТ существует ещё одно необходимое условие – обязанность работодателя обеспечить охрану труда на предприятии, – отсутствие которого в любом трудовом договоре приводит к тому, что он не может считаться заключенным. На момент опроса пункт об охране труда присутствовал только на трети обследованных МП. Какими бы обстоятельствами это ни объяснялось, факт остается фактом: на 2/3 опрошенных МП трудовые договоры с работниками в результате этого не могут быть признаны юридически корректными.

С др. стороны, помимо основных условий работодатели активно включают в трудовые договоры дополнительные условия, которые могут там и вовсе отсутствовать. Наиболее распространенными дополнительными условиями, которые малые предприниматели чаще всего включают в контракты, являются продолжительность и график рабочего времени, предоставление отпуска, компенсационных и стимулирующих доплат и надбавок, регулирование увольнения.

Особых различий между содержанием контрактов у постоянных и временных работников не установлено. Правда, трудовые контракты постоянных работников содержат более широкий набор условий трудовой деятельности. Кроме того, в контрактах временных работников относительно чаще встречался пункт, регулирующий окончание действия трудового договора, и относительно реже – гарантии предоставления отпуска, оплаты больничных листов и других социальных льгот и гарантий. В отношении двух последних пунктов следует отметить, что действующее трудовое законодательство обязывает всех работодателей оплачивать своим работниками время болезни, очередные отпуска, предоставлять другие социальные гарантии. Однако данные опроса владельцев МП свидетельствуют, что далеко не на всех малых фирмах даже в отношении постоянных работников предприниматели выполняют эти обязательства.

Различия в содержании трудовых контрактов между различными предприятиями не столь существенны, но все-таки заметны. В очередной раз это связано с размером, возрастом и сферой деятельности предприятия. В общем и целом хозяева более крупных и “зрелых” МП более активно, чем на стартующих и микрофирмах, включают в трудовые контракты со своими работниками различные условия их трудовой деятельности, тем самым повышая уровень их социальной защищенности.

Найм: используемые источники и их эффективность

Найм на МП осуществляется преимущественно из (либо по рекомендациям) ближайшего окружения предпринимателей. При этом основные каналы поиска как постоянных, так и временных сотрудников – семейно-родственные, дружеские, профессиональные. Самыми “закрытыми” для приема людей, не имеющих личных связей с предпринимателем, оказались фирмы, специализирующиеся на предоставлении бизнес-услуг, с численностью персонала до 9 человек, со стажем производственной деятельности менее 12 месяцев, возникшие “на пустом месте”. Наиболее часто идут на то, чтобы принимать людей “с улицы”, предприятия строительства и бытового обслуживания населения. “Закрытость” МП от рынка труда стирается по мере взросления и роста численности занятых, что связано с вполне закономерным процессом постепенного истощения каналов “межличностного рынка труда”.

Востребованность институциональных механизмов подбора рабочей силы – государственных и частных бирж труда – со стороны МП, соответственно, оказывается невысокой. Таким образом, значительная часть трудоспособного населения, которая, во-первых, не имеет личных связей с работающими на малых предприятиях, во-вторых, имеет статус безработных, оказывается фактически изолированной от сектора МП.

Занятость на МП характеризуется интенсивной ротацией персонала на существующих рабочих местах: за прошедший год кадровый состав 2/3 обследованных МП обновлялся как минимум на одну треть. При том, что среднесписочная численность работников на обследованных малых предприятиях составляла 22 человека, среднегодовое число вновь принятых – 7-8 человек. На половине обследованных МП, где происходил оборот рабочей силы, все вновь принятые на момент проведения опроса оставались занятыми. На остальных фирмах в среднем каждый четвертый вновь принятый долго не задерживался и увольнялся, не отработав даже одного года. Таким образом, разность между числом вновь нанятых и уволенных работников составляет 5-6 человек и представляет собой среднегодовое изменение занятости.

Самыми стабильными в кадровом отношении оказались стартующие предприятия, здесь же было зафиксировано и максимальное число вновь нанятых. Таким образом, рост занятости в секторе МП происходит в основном за счет приема новых работников на стартующие МП. В отраслевом аспекте наименьшая ротация кадров наблюдалась в сфере бизнес-услуг, максимальная — в производственной сфере – наиболее “крупной” по численности занятых МП.

Социально-трудовые проблемы

Социально-трудовые проблемы на большинстве обследованных МП не оказывают существенного влияния на их развитие. Несколько чаще, по мнению опрошенных, развитию их МП препятствовали высокая стоимость внешнего обучения и, как следствие, – недостаток необходимых знаний и квалификации у работников, причем несколько чаще у специалистов, служащих, менеджеров. Из числа проблем, оказывающих среднее воздействие на развитие МП, несколько более высокий ранг получила проблема слабой мотивации к труду, низкого интереса к самой работе. Традиционные для бывшей плановой экономики проблемы низкой дисциплины труда (прогулов по неуважительным причинам и др.), высокой текучести кадров и нехватки работников для большинства опрошенных предприятий ныне совсем не актуальны. Исключение составляет 1/4 часть МП, на которых изредка возникал дефицит отдельных специалистов, который, в свою очередь, действительно, по оценкам опрошенных, оказывал определенное негативное влияние на развитие предприятия в целом.

Большинство малых предпринимателей считали, что именно они обязаны обеспечивать работникам своевременность выплаты и приемлемый уровень заработной платы, охрану и безопасные условия труда (что, как мы видели, правда далеко не всегда соблюдается на практике), сохранение занятости и соблюдение законов о труде. При этом пенсионное и медицинское страхование, по их мнению, должно гарантироваться государством, а повышение квалификации является прерогативой самих наемных работников. Причем в отношении этих трех гарантий (особенно в отношении повышения квалификации) предприниматели продемонстрировали относительно высокую готовность выступить в роли софинансирующей стороны. Что касается профсоюзов, то, по мнению предпринимателей, в целом их роль в обеспечении работников социальными гарантиями весьма незначительна.

Высокий уровень социальной ответственности руководителей МП за персонал своих предприятий (правда, на уровне декларирования намерений) объясняется как господствующим патернализмом (“фирма – семья”, хозяин – “отец семейства”), так и вполне рациональными экономическими мотивами. Во-первых, сама система приема на МП родственников, друзей, знакомых, или третьих лиц по их протекции, накладывает определенный отпечаток патриархальности на всю систему трудовых отношений в российском малом бизнесе, в особенности на микрофирмах. Во-вторых, традиционно на российских предприятиях предоставление работникам социальных гарантий считалось эффективным стимулом формирования стабильного и сплоченного трудового коллектива, что рассматривается иногда даже как более значимый фактор закрепления персонала, чем размер заработной платы. Важно, в любом случае, что МП осознают свою роль потенциально главного социального партнера; таким образом, для выработки рамочного законодательства в области социального партнерства в секторе МП имеется хороший социально-психологический фундамент.

При более детальном рассмотрении взгляды на социальную ответственность предпринимателей оказываются вполне предсказуемыми: во-первых, практически по всем позициям (кроме повышения квалификации) выше доля тех, кто возлагает бремя решения большинства социальных вопросов на предпринимателя, среди руководителей реального сектора МП (промышленности и особенно строительства). Повышение квалификации при содействии фирмы оказалось выше именно в интеллектоемких сферах. Гарантия охраны труда со стороны предпринимателя – чаще на фирмах, с относительно безопасными условиями труда (торговые предприятия). Во-вторых, чем старше и крупнее МП, тем чаще его руководители стремятся найти именно у себя на фирме возможности для обеспечения гарантий своим работникам. В-третьих, более высокую готовность обеспечить работникам большинство указанных гарантий обнаруживают руководители растущих МП, нежели убыточных или стабильных.

Если кратко подытожить, приходится признать, что сфера трудовых отношений в российском малом бизнесе в значительной мере находится вне правового регулирования, отношения между нанимателем и нанимаемыми пронизаны личностыми моментами (начиная с приема по знакомству), условия труда довольно жесткие, но работники с этим мирятся. Очевидно, потребуется еще немало времени, чтобы в эту сферу могли прийти отношения цивилизованного трипартизма, а социальные гарантии работников перестали бы зависеть от воли “доброго” хозяина.

3. Основные внешние факторы и проблемы малого предпринимательства в России

Правовая база развития и налогообложение малого бизнеса

За годы реформ создан целый ряд законов, указов президента и постановлений правительства, а также законодательных актов субъектов федерации, которые так или иначе формировали и уточняли правовое поле деятельности МП в России. Важнейшим среди них является закон ”О государственной поддержке малых предприятий в Российской Федерации”, принятый в мае 1995 г. Он стал основным рамочным законом для сектора МП, поскольку в нем сформулированы критерии МП: главным критерием по-прежнему остается численность занятых на предприятии –

• в промышленности, строительстве и на транспорте – до 100 чел.,
• в сельском хозяйстве и науке – до 60 чел.,
• в оптовой торговле и легкой промышленности - до 50 чел.,
• в розничной торговле и услугах для населения – до 30 чел.

Кроме того, в уставном капитале МП доля государства или третьих лиц, не являющихся в свою очередь малыми фирмами, не должна превышать 25 %. (Эти критерии в принципе близки тем, которые применяются в законодательстве стран ЕС.) Далее, в этом законе определены допустимые формы государственной поддержки МП, пределы бюджетных средств на эти цели, перечень и соподчиненность участвующих в осуществлении государственной политики поддержки малого бизнеса структур и институтов, процедура принятия соответствующих государственных программ и т.п.

Др. документом, который взбудоражил – и продолжает беспокоить - предпринимательскую общественность, стал закон от 31.07.98 № 148 “О едином налоге на вмененный доход для определенных видов деятельности”. Он предусматривает обязательное введение фиксированных авансовых ставок налога для МП с числом занятых до 15 чел. в некоторых сферах деятельности – таких, как торговля, строительство, услуги и др.; конкретный механизм расчета размеров вмененного дохода, исходящий из местоположения и занимаемой МП площади, численности занятых и т.д. – различных поправочных коэффициентов и т.п. - и налоговых ставок оставлен на усмотрение субъектов Федерации.

В целом законодательная база для развития малого предпринимательства на сегодня весьма слаба, неполна и противоречива. Так, по сей день нет некоторых весьма важных законов – таких, например, как закон о кредитных союзах малого бизнеса, или о гарантийных фондах в малом предпринимательстве, или о социальной защите малого предпринимателя (мы не говорим здесь о тех брешях в законодательстве, которые препятствуют развитию любого бизнеса – как крупного, так и малого, - в противном случае этому перечню суждено было бы продлиться весьма значительно). Сохраняется неурегулированность вопросов, связанных с частной собственностью на землю, не позволяющая развивать залоговые операции, и кончая отсутствием законодательной базы для развития кредитных союзов МП. Так и не внесен в Думу закон о ремесленничестве; не приняты поправки в указанный выше рамочный закон, которые конституировали бы понятия “микропредприятие”, “среднее предприятие”.

Далее, многие законы являются лишь рамочными, включая и базовый закон ”О государственной поддержке малго предпринимательства”, что означает, что их действие либо зависит от др. законодательных актов, которые иногда не появляются годами, либо от подзаконных актов исполнительной власти, которые подчас искажают идею законодателя до неузнаваемости.

Есть, конечно, и позитивные изменения в законодательной базе. Особенно важным шагом стало в свое время принятие Гражданского кодекса (первая часть его вступила в силу 1.01.95) – в нем были определены допустимые правовые формы предприятий, описаны процедуры учреждения, реорганизации и ликвидации предприятий, принципы и границы ответственности за результаты хозяйственной деятельности, допустимые формы сделок и т.п. Гражданский кодекс устранил многие лакуны и противоречия в действующем законодательстве и заложил основы свободы договоров, ответственности за хозяйственную деятельность и конкуренции в российской экономике. Еще одним важным шагом стал Налоговый кодекс (первая часть принята Думой и вступила в действие с 1 января 1999 г.)

В целом правовое поле, в котором развивается малое предпринимательство, в России за последние годы существенно изменилось, но не всегда - в лучшую сторону. Большинство новаций было связано с налогообложением малого бизнеса. В частности, введение Налогового кодекса РФ (часть I) с 01.01.99 г. продолжило тенденцию “вымывания” из федерального законодательства льгот и преференций для МП. Провозглашенный принцип “социальной налоговой справедливости” унифицирует налогоплательщиков всех категорий, не подразделяя их на “малые” и “большие” предпринимательские структуры. Статья 56 НК РФ прямо указывает, что “нормы законодательства о налогах и сборах, определяющие основания, порядок и условия применения льгот по налогам и сборам, не могут носить индивидуальный характер”. При этом понятие “малое предприятие” как особая категория налогоплательщика в НК РФ не применяется, что фактически снимает саму возможность постановки вопроса о налоговых преференциях и льготах со стороны федеральной власти для малого бизнеса. А в целом в соответствие с новым Налоговым кодексом предпринимателю придется отдавать с рубля дохода 60 коп. в качестве налогов. Тогда как в тех странах, где малый бизнес гораздо прочнее стоит на ногах – в тех же США или Турции – совокупная доля налоговых изъятий в 1 долл. дохода составляет от 20 до 30 центов!

В связи с введением специальной части НК РФ государство - во имя абстрактной налоговой справедливости - уравняло всех налогоплательщиков. Но ведь - во имя той же социальной справедливости - субъектам МП необходимо помочь уравнять свои стартовые позиции на рынке инвестиций и заказов по выгодным ценам со средними и крупными предпринимательскими структурами.

Введенный с 01.01.2000 г. Бюджетный кодекс РФ (БК РФ) также не сулит радужных перспектив, фактически он закрыл возможности для использования бюджетных средств на прямую имущественную поддержку малого бизнеса.И в этом он противоречит положениям действующего Федерального Закона “О государственной поддержке малого предпринимательства в Российской Федерации”. Например, статья 2 предусматривает финансирование не менее чем на 50% разработки и реализации программ развития и поддержки МП за счет средств федерального бюджета и специализированных внебюджетных фондов РФ, а субъектам МП необходимо установление льгот по федеральным налогам и иным платежам в федеральный бюджет и специализированные внебюджетные фонды РФ.

Выше вкратце обрисованы тенденции ужесточения законодательства со стороны федеральных властей. Но угнетающую роль играют также многочисленные нестыковки в законах, принятых в разное время, а также рассогласование между законами и ведомственными нормативными документами, во множестве “производимыми” российскими министерствами, комитетами, службами и агентствами.

Опыт ЕС, США, Японии показывает, что с момента появления первых законодательных актов о государственной поддержке МП до создания комплексной правовой системы проходит 18-20 лет. Например, в США закон о мелком бизнесе был принят в 1953 г., закон об инвестициях в малую экономику – в 1958 г., а закон о реформе, направленной на развитие возможностей предпринимательства, – только в 1986 г. (правда, в указанные законы постоянно вносились прогрессивные поправки и издавались дополнительные законодательные акты о защите прав и создании условий для развития МП).

Очевидно, настало время разработки и принятия (подобно США) закона о реформе малой экономики в лице субъектов МП, а также изменения форм, методов и условий антикризисного управления государственной поддержкой и развитием малого (а затем и среднего) бизнеса.

На сегодня же законодательство о малом бизнесе в России пока не является надежной правовой базой для его функционирования. К тому же на деле государство в своей реальной политике, а еще больше – в деятельности отдельных представителей государства, наделенных властно-распорядительными функциями, не только нарушает свои обязательства перед МП, но и стремится управлять, диктовать свою волю самостоятельным субъектам рыночной экономики.

Государственное регулирование как барьер на пути МП

Государственное регулирование – необходимый и неизбежный процесс, задачами которого в развитых рыночных экономиках являются поддержание и обеспечение равного доступа субъектов МП к необходимой им инфраструктуре, защита конкуренции от попыток монополизации и защита потребителя – от недобросовестных продавцов и поставщиков товаров и услуг. Для того чтобы такое регулирование было эффективным и не сопровождалось отрицательными моментами, необходимо наличие факторов, сдерживающих неизбежные тенденции к бюрократизации всякого государственного регулирования и превращению его из эффективного элемента государственной политики в чиновничью “кормушку”.

К сожалению, в российской действительности положительные моменты государственного регулирования – в силу слабости, как самого государства, так и сдерживающего его чрезмерные поползновения гражданского общества - выражены недостаточно, тогда как негативные превратились в особую группу факторов, препятствующих нормальному развитию МП.

Специфические трудности развития бизнеса, обусловленные несовершенством государственного регулирования и контроля либо сознательным ущемлением интересов МП со стороны государственных органов и отдельных чиновников, принято называть административными барьерами на пути предпринимательства. Наиболее очевидным образом эти административные барьеры проявляются в процессе регистрации малых предприятий, а также при периодически возникающей необходимости получения или возобновления лицензии на осуществление того или иного вида предпринимательской деятельности.

Внесенный правительством в Думу после ожесточенных подковерных схваток между представителями различных ведомств так называемый антиборократический пакет Г. Грефа в целом создает предпосылки для значительного сокращения тягот, выпадающих на долю МП, поскольку становится возможной система “единого окна” (когда предприниматель сможет получить весь пакте необходимых разрешений и согласований в одном-единственном ведомстве – плохо только, что этим ведомством окажется фискальное...), а число видов деятельности, подлежащих обязательному лицензированию, сокращается с более чем 2000 до 104, причем региональным и местным органам запрещается устанавливать свои списки лицензируемых видов деятельности. Кроме того, в строгие рамки вводится практика различного рода административных проверок, доставляющая головную боль каждому действующему МП.

Ведь любая проверка отнимает время у владельца и менеджеров фирмы и сопряжена, как правило, с необходимостью уплаты штрафов за выявленные упущения или “отступного” проверяющим за то, чтобы они закрыли на них глаза. О том, как часто МП приходится отвлекаться от текущих дел и привечать работников многочисленных инспекций и контрольных органов при нынешнем положении вещей, пока новый закон еще не заработал, свидетельствуют данные табл. 4:

Таблица 4. Как часто Ваше предприятие посещают представители следующих контрольных органов (в % от опрошенных)?

	Реже, чем 1 раз в год	Ежегодно	Ежеквартально	Ежемесячно	Чаще, чем 1 раз в месяц
Пожарный надзор	20,0	34,0	25,6	12,2	2,3
Санитарно- эпидемиоло- гическая служба	27,3	24,9	23,0	12,2	2,9
Лицензион- ная палата	39,6	20,2	6,8	2,7	0,7
Архитектурное управление	47,9	9,8	2,0	1,9	0,7
Налоговая инспекция	23,5	35,9	23,1	7,1	3,0
Органы внутренних дел	35,2	11,7	12,2	11,1	5,7
Таможенники	45,1	3,6	1,0	1,3	0,8
Пенсионный фонд	36,8	31,2	9,0	1,5	0,4
Рэкет	32,7	4,0	2,6	9,6	2,7

Источник: опрос РНИСиНП (июнь 1999 г.)

Примечание: сумма процентов по каждой строке меньше 100, так как некоторые МП представители ряда перечисленных органов вообще не посещают

Кроме перечисленных в таблице, опрошенные упоминали еще гостехнадзор, соцстрах, инспекцию по труду, отдел соцзащиты, энергонадзор, экологическую милицию, но представители всех перечисленных инстанций наведывались не более чем к 0,3% опрошенных. Если верить данным опроса, то чаще всего беспокоят их органы внутренних дел, санитарно-эпидемиологическая служба, пожарники, рэкет и налоговые органы – от 10 до 15 % респондентов встречаются с ними ежемесячно или даже чаще.

В некоторых регионах, однако, накоплен опыт эффективного противодействия чиновничему желанию “сделать как лучше”. Например, в Бурятии некоторое время назад был выпущен своего рода “самоучитель” под названием “Правовая поддержка предпринимательства (игра по правилам)”. В нем предпринимателей обучают тому, как бороться с проверками, используя существующую законодательную базу. Число проверок сократилось (Коммерсант, 16 марта 2000 г., № 44). А в др. регионах уже сами администрации приняли решение завести на всех МП амбарные книги, где проверяющие должны указать срок и цель посещения фирмы, а также основание своего визита (кто и с какой целью уполномочил провести проверку). И здесь результаты обнадеживают – проверок стало меньше.

Теневая активность малого бизнеса как следствие тягот бытия

Наиболее распространенным ответом малого бизнеса на многочисленные барьеры и препятствия, которые чинят ему власти, является уход в “тень”. Обычно под теневой – в отличие от сугубо криминальной – подразумевают деятельность, которая либо не подпадает под действие существующих законов, либо связана с сокрытием оборота или доходов от учета и налогообложения.

Реальных объемов “теневой” экономики в сфере малого предпринимательства не знает никто. РНИСиНП попытался в ходе ряда своих опросов собрать мнения самих малых предпринимателей. Разумеется, отдавая себе отчет в известной – и понятной - приблизительности ответов “экспертов”. Однако некоторые осторожные оценки – основываясь на знании ситуации в малом бизнесе “изнутри” - все-таки сделать можно. В целом полученные в ходе того же опроса (июнь 1999 г.) данные свидетельствуют по меньшей мере о следующем:

• реальная численность занятых в малом бизнесе занижена на четверть;
• заработная плата персонала МП занижена на треть;
• оборот МП занижен на 20 – 30%;
• число действующих на рынке фирм занижено официальной отчетностью примерно на 10 – 20%.

По оценкам экспертов, процесс ухода малого бизнеса в теневую экономику нарастал на протяжении всех лет реформ. Если в 1993 г. в “тени” осуществлялась примерно половина хозяйственного оборота МП, то к 1999 г. этот показатель перевалил за 90% (Коммерсант, 16 марта 2000 г., № 44).

Что же, по мнению самих предпринимателей, можно и нужно сделать, чтобы малый бизнес смог легализоваться, выйти из “теневой” экономики (см. табл. 5)?

Таблица 5. При каких условиях, по Вашему мнению, малым предпринимателям было бы выгоднее выйти из “тени” (в % от опрошенных)?

Снижение налогов до разумного уровня	57,7
Эффективная защита от преступности	20,6
Резкое сокращение коррупции в госаппарате	25,5
Работа на устойчиво финансируемый госзаказ	12,8
Доступный кредит	18,1
Сокращение сферы лицензирования	10,4
Иное условие	1,6
При нынешней ситуации в стране это нереально	36,4

Примечание: сумма процентов превышает 100, так как было возможно любое количество ответов

Итак, более половины предпринимателей поддержали бы упрощение системы налогообложения и общее снижение налогов. Далее, свыше трети опрошенных считают в принципе невозможным выход малого бизнеса из теневой экономики при нынешнем положении в стране. Если присовокупить сюда ответы тех, кто считает необходимым сократить коррупцию в госаппарате и вести эффективную борьбу с преступностью (а таких ответов в совокупности даже больше, чем откровенно пессимистических), и принять во внимание крайне низкую, мягко говоря, эффективность соответствующих действий всех ветвей российской власти в последние годы, то приходится признать, что эти пожелания относятся к разряду едва ли выполнимых.

Наконец, те меры, которые находятся в сфере возможного, хотя и трудно реализуемого – доступный кредит, госзаказ, сокращение сферы лицензирования, - в совокупности собрали примерно столько же голосов, как и мнение о принципиальной невозможности выхода малого бизнеса из “теневой” экономики. Т.е. сегодня даже их осуществление не сулит, по-видимому, немедленного успеха в деле оздоровления российского малого бизнеса.

4. Государственная политика в отношении малого бизнеса

Принципы и механизм политики в отношении МП в России

В российских и зарубежных публикациях неоднократно отмечалось в качестве важнейшей причины отсутствия ощутимых результатов российских реформ дефицит не только артикулированной политики в отношении МП, но – более того – сколько-нибудь осмысленной политики в отношении частнопредпринимательского сектора экономики вообще. Говоря более конкретно, причиной отсутствия сдвигов в политике государства в отношении МП следует назвать “плохие институты” и невнятную концепцию.

Что касается “плохих институтов”, то следует обратить внимание, прежде всего, на постоянные изменения всей конструкции государственных органов, участвующих в выработке и осуществлении политики в отношении МП на федеральном уровне. Во-вторых, следует упомянуть не только сумбурные и непрерывные изменения организационной схемы государственной политики в отношении МП, но и непрерывную кадровую чехарду во главе ряда ведомств, связанных с осуществлением этой политики.

Далее, ошибочные концепции привели к построению методически весьма слабых, уязвимых схем поддержки МП. С одной стороны, в особенности на первом этапе рыночных реформ (1992-1994 гг.), вопреки господствовавшему на уровне кабинета министров либерализму, в политике в отношении МП доминировала идея о том, что государство от лица общества должно направлять развитие МП, диктуя свои приоритеты (отраслевые, региональные и др.) – дабы, как утверждалось, малый бизнес способствовал устранению дефицита на локальных рынках. Такой интервенционистский подход доминировал в первой (1994-1995 гг.) и второй (1996-1997 гг.) федеральных программах государственной поддержки малого предпринимательства; тот же подход воспроизводился – с большим рвением и большими практическими результатами – и на уровне регионов, принимавших и приступавших к реализации своих областных (республиканских) программ.

Типичным инструментом такого подхода были льготные кредиты МП в “социально значимых” отраслях. В результате фонды поддержки предпринимательства выдали значительное число “плохих”, ничем не обеспеченных кредитов, расцвела коррупция, а финансовая база деятельности большинства фондов сократилась, либо была подорвана. С др. стороны, в противоположность указанной логике, господствовавшей на уровне институций, отвечавших за политику в отношении МП, либеральная идеология создания равных условий существования всем субъектам рыночной экономики господствовала на высших этажах министерств, отвечавших за финансовую и экономическую политику России в целом: ни в одном из трех ведущих экономических министерств – экономики, финансов, государственного имущества – идея специальной поддержки малого бизнеса никогда не вызывала поддержки.

На уровне субъектов Российской Федерации к настоящему времени уже действуют 79 региональных фондов. Более чем в 30 регионах приняты собственные программы поддержки МП, примерно в 15 из них приняты собственные – аналогичные федеральному – рамочные законы о поддержке малого предпринимательства. Следовательно, проблемы и ошибки были зачастую теми же, что и на федеральном уровне; более того, во многих случаях – особенно в ряде регионов так называемого красного пояса – сложилась не просто интервенционистская модель; фактически же, не имея возможности запретить этот новый сектор экономики, региональные власти здесь просто мирились с его существованием, не оставляя попыток взять под свой контроль, а поддержку оказывать только карманным структурам. Регистрация и лицензирование отдельных видов деятельности превращались в средство принуждения и контроля.

Кроме того, реальные возможности и интеллектуальные ресурсы, направленные на осуществление политики в области МП в разных регионах, весьма различны. Такие лидеры рыночных реформ, как Москва, Петербург, Екатеринбург, выстроили довольно развитые и гибкие системы поддержки малого бизнеса на региональном уровне (созданы соответствующие государственные и общественные институты, внедрены схемы обучения, консультирования и косвенной финансовой поддержки местных МП) и располагают определенными финансовыми ресурсами для обеспечения проводимой ими политики. Иначе обстоит дело в подавляющем большинстве бедных регионов, дотируемых из федерального бюджета.

Далее, значительная часть проблем, имеющихся в области поддержки МП, связана с тем, что коммунальное самоуправление в России до сих пор не обеспечено в правовом отношении и не располагает достаточными средствами и возможностями для соответствующих шагов в области поддержки МП на своей территории, а ничтожная доля налоговых отчислений, поступающих от МП в федеральный и региональные бюджеты, которая достается им в конечном счете, не создает материальной заинтересованности в поддержке “своих” МП.

В целом к настоящему времени во многих регионах создана минимально необходимая инфраструктура поддержки малого бизнеса. Несмотря на огромные трудности, по России в целом действуют 49 агентств поддержки малого предпринимательства, предоставляющих консультационные, бухгалтерские, информационно-маркетинговые и др. услуги, 33 лизинговых компании, 29 бизнес-инкубаторов (Бизнес для всех, май 2000 г., № 12, с. 5). Этого, конечно, мало, учитывая необъятные просторы и степень остроты стоящих перед малыми предпринимателями проблем. Однако начало положено, и содействовать превращению этих ростков в саморегулирующуюся систему государственной и общественной помощи МП – одна из актуальнейших задач государства в рамках федеральных программ поддержки. Но решается она на протяжении всех последних лет из рук вон плохо.

Федеральные программы поддержки малого предпринимательства

Главными рычагами воздействия российского государства на развитие малого предпринимательства являются федеральные и региональные программы государственной поддержки малого предпринимательства. Основные направления и задачи федеральных программ, которые, согласно Закону (ст. 7), Правительство РФ должно ежегодно перед представлением бюджета выносить на рассмотрение Федерального Собрания РФ, состоят в следующем:

• формирование инфраструктуры поддержки и развития МП;
• создание льготных условий использования субъектами МП государственных ресурсов (материально-технических, информационных, финансовых), а также научно-технических разработок и технологий;
• установление для малых предприятий упрощенной процедуры регистрации, лицензирования, сертификации продукции, государственной бухгалтерской и статистической отчетности;
• содействие развитию торговых, научно-технических, производственных, информационных связей с зарубежными государствами;
• организация подготовки, переподготовки и повышения квалификации кадров для малых предприятий.

Для реализации указанных направлений Закон обязывает включать в любую из этих программ следующие меры:

• формирование инфраструктуры поддержки (одновременно на местном, региональном и федеральном уровнях);
• вовлечение в МП социально незащищенных слоев населения;
• внесение предложений в установленном законодательством порядке о налоговых льготах для МП и ежегодное выделение средств из соответствующих бюджетов на государственную поддержку МП;
• передача субъектам МП результатов НИОКР и инновационных программ;
• передача малым предприятиям завершенных и пустующих объектов, а равно нерентабельных и убыточных предприятий на льготных условиях;
• обеспечение возможности первоочередного выкупа арендуемых малыми предприятиями объектов недвижимости (с учетом вложенных в эти объекты средств).

Разразившийся в 1998 г. финансовый и банковский кризис ослабил и без того скромные возможности федерального бюджета по финансированию федеральных программ поддержки МП. Еще одна существенная причина сложившегося положения состоит в том, что соответствующие государственные органы по старинке пытаются решить сложную задачу сугубо бюрократическими способами, а самое главное – в отсутствие четко сформулированных целей и принципов государственной политики в области малого предпринимательства.

Эти ошибки, а также хроническое бюджетное недофинансирование вынуждало ФФПМП искать альтернативные источники наполнения тощего бюджета Фонда – например, за счет размещения части полученных от государства средств в “надежные” и ликвидные государственные бумаги. Но рынок государственных ценных бумаг рухнул в августе 1998 г., а кроме того, Фонд делал это с процедурными нарушениями, что впоследствии было вскрыто проверками и признано нецелевым использованием государственных средств. Вместо очередных бюджетных ассигнований финансовые средства, наоборот, были изъяты из ФФПМП в пользу бюджета.

В 2000 г. наметилось некоторое оживление государственной политики в области малого бизнеса. Так, принята Правительством и одобрена Госдумой четвертая Федеральная программа на 2000 – 2001 гг. Ее целью провозглашено создание благоприятных условий для устойчивой деятельности МП, а задачами являются нормативно-правовое обеспечение малого предпринимательства, развитие погресивных финансовых технологий – включая лизинг, гарантийно-залоговые схемы, франчайзинговые цепочки и т.п. - и международное сотрудничество, в том числе расширения внешнеэкономической деятельности МП, привлечение иностранных инвестиций в российский малый бизнес.

Разработчики программы исходили из того, что до конца 2001 г. в рамках различных мероприятий Программы поддержку в той или иной форме получат до 200-250 тыс. МП (т.е. примерно от одной пятой до одной четверти ныне зарегистрированных малых предприятий), причем количество рабочих мест в малом бизнесе возрастет с нынешних примерно 7,5 до 8,5 млн. А вклад малого предпринимательства в ВВП страны по итогам реализации программы составит... все те же 12% (Ведомости, 17 апреля 2000 г., № 69), что и во второй половине 90-х гг. Иными словами, планка ожидаемых достижений существенно снижена – по-видимому, в результате некоторого отрезвления чиновников в отношении возможностей государства и степени эффективности его “благотворного” влияния на малое предпринимательство: стоит напомнить, что в рамках предыдущей программы, судьба которой оказалась весьма незавидной, предполагалось в результате активности государства увеличить численность работников МП в 1,5 раза, а вклад малого бизнеса в ВВП довести до 15-17%. Сегодня о столь значительных достижениях – при том, что согласно всем официальным прогнозам правительственных и околоправительственных структур в среднесрочной перспективе Россию ожидает только рост – никто не помышляет. И это симптоматично: вероятно, на малый бизнес как на локомотив экономики в государственных сферах, очевидно, никто не рассчитывает. Об этом говорят, например, вышеприведенные цифры о масштабах государственной поддержки МП: если разделить те примерно 330 млн. рублей, на которые может расчитывать малый бизнес, на 200-250 тыс. малых фирм, которые предполагается в различной форме вовлечь в данную программу, то получится... 1,5 тыс. рублей за два года.

Сложившаяся инфраструктура поддержки малого предпринимательства в условиях недофинансирования программ претерпевает существенные изменения. Усиливаются “крайние проявления”: коммерциализация одних превращает систему государственной поддержки из инфраструктуры в разновидность предпринимательства (в частности, эта тенденция имеет место в деятельности государственных фондов поддержки малого предпринимательства и других субъектов инфраструктуры, не имеющих притока бюджетных денежных средств). Другая крайность, когда государственные структуры пытаются усилить прямое влияние на текущую деятельность предпринимателей, что возвращает нас к прежней системе государственной плановой экономики (свобода государственного администрирования начинается там, где кончается свобода частного предпринимательства).

Мнения предпринимателей о государственной поддержке малого бизнеса

После того, что сказано выше в отношении 5. О возможностях государственной поддержки малого предпринимательства

Даже если бы исполнительная власть захотела что-либо улучшить, в ее запасе – при сохранении посылки о том, что в паре “государство – малый бизнес” за первым партнером навечно закреплен статус старшего и что “задача” малого бизнеса – “развиваться” в тех отраслях и формах, в которых это предписывают ему власть предержащие (по известному принципу: “течет вода Урал-реки, куда велят большевики”) – на сегодня практически нет средств и возможностей для этого.

В самом деле, что может сделать государство, используя апробированные рычаги? Для того, чтобы создать условия для выхода МП из “теневой” экономики, необходимо снизить налоговое бремя. Но это нереально в условиях, когда страна балансирует на грани дефолта и в бюджете хронически не хватает средств для финансирования первоочередных расходов. Пересмотреть структуру и порядок взимания платежей и сборов с субъектов МП (имея в виду не только налоговое законодательство, но и подзаконные нормативно-правовые акты федерального правительства и инструкции федеральных ведомств)? Но это едва ли возможно в условиях, когда Налоговый кодекс уже принят, а его общая часть отрицает саму возможность предоставления каких-либо преференций отдельным категориям налогоплательщиков. Перераспределить пропорции налоговых поступлений между центром, регионами и местным самоуправлением в пользу последнего? Едва ли реалистично в нынешних условиях, ибо местное самоуправление в России – под нажимом региональных администраций и при попустительстве федерального центра - по-прежнему находится в стадии зарождения и не имеет ни четкой правовой базы, ни традиций.

Может быть, побудить малые фирмы выводить свой оборот из “тени”, перенеся центр тяжести социальных налогов и отчислений с предприятий на работников и одновременно снизив совокупные размеры этих отчислений (за счет лучшей собираемости эти потери могли бы быть покрыты)? При этом, разумеется, следовало бы обеспечить ощутимый рост заработной платы. Нет рычагов и политической воли, да и профсоюзы возразят.

Ввести налоговые каникулы по прибыли для стартующих МП. дабы увеличить долю начинающих предпринимателей с ничтожных долей процента до приемлемой величины (а за счет этого несколько ослабить напряжение на рынке труда)? Опять-таки, камнем преткновения становится Налоговый кодекс.

А проблемы миллионов индивидуальных предпринимателей без образования юридического лица – челноков, ремесленников? Как решать их, если законопроект о ремесленничестве уже который год разрабатывается…

Направить, наконец, определенные средства на оживление Федерального фонда поддержки малого предпринимательства за счет “бюджета развития”? Но для этого нужно сначала изменить статус государственных фондов поддержки малого предпринимательства. Кроме того, в условиях хронического недофинансирования бюджетных назначений возросла “жесткость” бюджетной системы. Это вызывает боязнь со стороны государственных фондов поддержки МП разрабатывать и применять нестандартные финансовые технологии. Вследствие этого государственные институты кредитно-инвестиционной поддержки МП предлагают мизерный по объему и убогий по ассортименту набор финансовых услуг, хотя и на достаточно выгодных (по сравнению с коммерческими заимодавцами) условиях. Опросы владельцев малых предприятий показывают, что финансовые услуги государства практически незаметны для подавляющей массы субъектов МП, испытывающих острую потребность в заемных ресурсах, а также гарантийно-залоговом обеспечении.

Добиваться снижения административных препон на пути малого бизнеса – сокращения перечня лицензируемых видов деятельности, упрощения процедуры регистрации, введения в какие-то рамки вакханалии различного рода “проверок”? Но можно ли всерьез расчитывать, что мздоимцы, коррупционеры, вымогатели смирятся с утратой гарантированых “левых” доходов? Да и можно ли полагать, что власть, социальной базой которой является только чиновничество, пойдет войной на интересы значительной части этой касты?

Одним словом, вопросов и сомнений возникает слишком много. Пожалуй, сложившаяся более или менее стихийно политика государства в области малого предпринимательства себя исчерпала. Но вот что может прийти ей на смену?

Возможные сценарии развития российского малого бизнеса в обозримой перспективе

По всей видимости, в развитии российского малого бизнеса на ближайшую перспективу возможны три основных сценария – оптимистический, пессимистический и реалистический.

Оптимистический сценарий предполагает, что российское государство, наконец, переходит от обещаний к практическим делам – реальному снижению и упрощению налогообложения малого бизнеса, решительной борьбе с коррупцией (мы имеем в виду не столько репрессии против отдельных чиновников, сколько ликвидацию многочисленных пробелов в законодательстве и всевластия ведомственных инструкций, зачастую полностью извращающих благие намерения законодателей), снижению административных барьеров на входе на рынок (сегодня регистрация нового малого предприятия занимает в среднем 2,5 – 3 мес. и стоит несколько тысяч долларов), благодаря укреплению правового режима частной собственности, включая собственность на землю, дает возможность малому бизнесу кредитоваться под залог недвижимости. Кроме того, должна прекратиться искусственная поддержка “лежачих” крупных предприятий и их реструктуризация должна проводиться таким образом, чтобы доступ к их активам и площадям для малого бизнеса был возможно более прямым и легким. Для этого необходимы, помимо политической воли и соответствующих приоритетов в экономической политике, определенные внешние предпосылки – сохранение в среднесрочной перспективе относительно высоких цен на основные экспортные товары России (нефть и газ), перераспределение налоговых поступлений от экспорта на стимулирование несырьевых отраслей и инноваций, минимально благоприятный режим реструктуризации внеших долгов страны.

При этих условиях сектор малого предпринимательства начнет стремительно развиваться; допускаем, что темпы его развития приблизятся к тем, что наблюдались в начале 90-х гг., когда численность МП от года к году примерно удваивалась. Пытаясь оценить возможные масштабы развития малого предпринимательства при максимально благоприятном варианте социально-экономической ситуации в России, мы исходим из следующих гипотез. Во-первых, социологические исследования, проводившиеся в странах с развитой рыночной экономикой, свидетельствуют, что доля потенциальных предпринимателей обычно составляет в обществе около 4-6% от взрослого населения. Аналогичные исследования, проводившиеся в последние годы в России, в целом подтверждают, что таков же порядок этой цифры и в российском обществе. Таким образом, реализация оптимистического сценария могла бы дать осуществить свои предпринимательские наклонности практически всем потенциальным предпринимателям (причем подавляющему большинству из них, разумеется, именно в малом бизнесе) и способствовала бы доведению числа действующих МП до 2,8-3 млн., а численности занятых в малом бизнесе только на постоянной основе при нынешних средних размерах постоянной занятости на малых предприятиях России (7-8 чел.) – до 18-24 млн. человек. Во-вторых, реструктуризация крупных предприятий и санация финансовой системы страны неизбежно приведет к значительному масштабу высвобождения рабочей силы. Следовательно, не может не возрасти и численность самозанятых, а также малых предпринимателей ”поневоле”. Если в конце 90-х гг. их доля среди опрашиваемых МП составляла около 10%, то в таких условиях она неминуемо возрастет и составит еще не менее четверти из числа. Разумеется, возрастет и численность занятых.

Предположительно, в 2005-2006 гг. число зарегистрированных МП в России могло бы составить в первом приближении до 4 млн., численность занятых – до 32-35 млн., а вклад в ВВП – увеличиться с нынешних 10-12% как минимум до 35%.

Пессимистический вариант предполагает, что продолжается политика косметического реформирования российской экономики и социальной сферы. При этом лозунги “поддержки малого предпринимательства” на деле оборачиваются дальнейшим усилением налогового пресса, вследствие чего малый бизнес все стремительнее переносит свою активность в теневую экономику. Государство реагирует на это усилением репрессий (оборотной стороной чего становится дальнейший расцвет коррупции на низовом уровне), ужесточением регистрационно-лицензионных процедур. В результате малое предпринимательство, конечно, не погибнет вовсе – хотя бы в силу того, что крупные предприятия, как государственные, так и квази-частные, не в состоянии поглотить все рабочие руки, - но в лучшем случае продолжит стагнировать примерно на нынешнем уровне, когда число МП во всей России примерно сопоставимо с численностью малых предприятий в одной Варшаве.

Реалистический сценарий – примерно посередине. Государство упрощает налогообложение, но не может его заметно снизить (в силу ли отсутствия политической воли или неблагоприятных внешнеэкономических и макроэкономических условий). Совершенствование законодательства ведется медленно, вяло, чиновничество успевает отреагировать на каждое улучшение закона изощренными подзаконными актами, что в значительной мере нейтрализует положительный эффект законотворчества. Фирму становится легче зарегистрировать, но предпринимателю по-прежнему трудно получить лицензию на ведение определенного вида деятельности. Борьба за Земельный кодекс заканчивается очередной ничьей – частная собственность на землю продекларирована, но механизм ее реализации законодательно не установлен; в результате практически невозможны ни ипотека, ни различные варианты залогового обеспечения кредитов. Государственная политика в отношении малого бизнеса начинает проводиться более решительно и целеустремленно, но носит скорее дирижистский и развращающий характер (малому бизнесу помогают, во-первых, в определенных “приоритетных” сферах исходя из оценки мудрым чиновничеством федерального и регионального уровня “социальной значимости” определенного вида товаров и услуг, во-вторых, механизмом такой помощи становятся льготные кредиты, выдаваемые напрямую государственными или полугосударственными специализированными кредитными учреждениями за счет бюджетных средств, как это уже отчасти было в 1993-1995 гг.).

При таких условиях возможен вялый рост численности МП и работающих в секторе малого предпринимательства в 1,5-2 раза по сравнению с нынешним скромным уровнем, т.е. до 1,5-2 млн. МП и 12 -15 млн. постоянно занятых, доля же его в ВВП может возрасти до 18-20% и даже в несколько большей мере, достигнув примерно поскольку в крупной промышленности, скорее всего, существенного роста наблюдаться не будет.

На каких путях возможен прорыв?

Системная трансформация в России, при всех зигзагах, ошибках и проволочках на этом пути, все же неотделима от движения к рыночному хозяйству. Следовательно, стратегической целью политики государства должно быть создание рамочных условий, переводящих этот процесс в режим развития на собственной основе, т.е. в режим самовоспроизводства.

Для достижения данной цели экономическая политика государства должна быть, как минимум, нейтральной для формирующихся субъектов рыночной экономики, которые и являются мотором рыночного хозяйства — частных предпринимателей.

Еще лучше было бы, если бы государство целенаправленно содействовало формированию субъектов рынка, адекватно реагирующих на импульсы рыночного хозяйства. Но достаточно было бы и некоего минимума:

1. налоговая реформа с целью не только и не столько даже снижения, сколько упорядочения и упрощения налогообложения;
2. создание системы гарантий прав собственности, но также и экономических стимулов к перераспределению неэффективно используемой собственности в пользу более эффективных хозяев (в том числе и главным образом, - малых предпринимателей);
3. отказ власти от убеждения в том, что малый бизнес – ”рычаг” в руках мудрых правителей, позволяющий им ”решать вопросы”, переход к системе цивилизованного партнерства;
4. открытие ”шлюзов” для самоорганизации самих малых предпринимателей в кредитные и страховые союзы, с помощью которых они смогут смягчить бремя финансовых проблем, поскольку российские банки в обозримом будущем помочь им по большому счету не смогут.

Разумеется, и для того, чтобы реализовать этот минимум, потребуется ни много ни мало – поменять саму идеологию экономической политики государства. Принципы политики, наилучшим образом обеспечивающей общие условия для развития основанной на частном предпринимательстве рыночной экономики, сформулировал еще в середине нынешнего века немецкий экономист Вальтер Ойкен. Семь принципов хозяйственного порядка, которые он обосновал, размышляя о путях возможного вывода германского общества и экономики из того тупика, в который его загнала тоталитарная система нацистов (см. Ойкен В., с. 335-378), при сопоставлении с реалиями экономической политики российского государства последних 8-10 лет наилучшим образом объясняют, насколько благоприятной для развития малого бизнеса как основы рыночной экономики эта политика могла бы быть.

Основной принцип, по Ойкену, — комплексность механизма регулирования, основанная на понимании взаимозависимости всех экономических явлений и процессов. Критерий того, насколько этот принцип реализуется, — дееспособность механизма конкурентных цен.

Становление механизма конкурентного ценообразования, как показывают приводившиеся выше данные опроса владельцев малых предприятий, в секторе малого бизнеса идет полным ходом. В своем ценообразовании они гораздо больше, чем, например, крупные промышленные предприятия, руководствуются ценами конкурентов и спросом, нежели собственными издержками. Следовательно, содействуя развитию малого предпринимательства, государство способствовало бы укреплению конкурентных начал в экономике в целом – разве не это является наилучшим показателем успешности рыночных реформ в целом?

Второй важнейших принцип экономической политики, благоприятствующей развитию частного, в том числе малого предпринимательства — принцип валютного стабилизатора, т.е. определенной стабильности стоимости денег.

В условиях высокой инфляции (1992–1995 гг.) предприниматели просто не могли просчитать эффективность инвестиций. Финансовые институты зарабатывали деньги на обслуживании государственных займов и программ, а также на высокодоходных спекулятивных операциях, они были не готовы к тому, чтобы “поднимать” капитал для частнопредпринимательских структур и нести связанные с этим риски. Инфляция в 1996–1997 гг. была приглушена, но не подавлена, а переведена из открытой в скрытую форму (задолженность по зарплате и т.п.). Это со всей очевидностью обнаружилось, когда осенью 1998 г. острейший финансовый кризис отбросил Россию на несколько лет назад с точки зрения развития денежно-финансовой системы. В результате у малых предприятий вновь исчезла возможность просчитывать свои финансовые и инвестиционные действия наперед, резко сократились возможности одних потенциальных инвесторов (банков, населения), в страхе бежали с рынка другие инвесторы (иностранные), до предела сузился горизонт деловой инициативы. Поэтому предсказуемость политики денежных властей и динамики курса национальной валюты (вовсе не обязательно – ее стабильность) являются важным направлением... поддержки малого предпринимательства.

Третий важнейший принцип, по Ойкену, — открытые рынки. Он означает свободу перелива капитала, товаров и рабочей силы, способствующую созданию подлинно конкурентной среды. Борьба против внутренних границ и таможен, против чиновничьих рогаток и попыток монопольного диктата не требует значительных финансовых затрат, а предполагает только наличие политической воли и слаженность усилий соответствующих ветвей власти и государственнх структур. В то же время такая борьба в условиях России могла бы серьезно улучшить предпринимательский климат для малого бизнеса.

Четвертый принцип прорыночной хозяйственной политики — незыблемость частной собственности. Для малого бизнеса это тем более важно, что в современной экономике классическая частная собственность, не “замутненная” корпоративными и др. коллективными формами, существует только в этом секторе народного хозяйства. Завершившийся в основном к началу 1997 г. этап массовой приватизации способствовал разгосударствлению экономики. И все же говорить о том, что институт частной собственности в России окончательно оформился, пока не приходится. Отсутствует эффективный механизм контроля со стороны собственника за действиями наемных управляющих, нет должной правовой защиты интересов мелких акционеров, целый ряд важнейших ресурсов (например, земля) все еще не является в полной мере предметом частной собственности. Отсюда — невозможность осуществления залога недвижимости, ипотечных операций, сдерживающих развитие кредитного финансирования предпринимательских проектов в реальном секторе.

Это особенно ощутимо влияет на МП, поскольку отсутствие возможности передать в залог или ипотеку имеющихся в их распоряжении квартиры, автомобиля, дачного участка приводит к практическому закрытию для них легальных рынков кредитных ресурсов. Конечно, в одночасье здесь трудно что-либо изменить – законотворческий процесс имеет определенную инерцию, но если, например, наконец заработает лизинг, то механизм поддержки малого предпринимательства даже в отсутствие многих необходимых для обеспечения стабильности прав собственности звеньев, начнет давать реальное облегчение положения имеющих перспективу роста МП, причем на саморасширяющейся основе.

Пятый принцип, по Ойкену, — свобода заключения договоров. Его реализация предполагает эффективную конкуренцию на обеих сторонах, возможность выбора как для покупателя, так и для продавца. Нужно сказать, что соблюдение данного принципа хозяйственной политики в условиях переходной экономики — с высокой монополизацией народного хозяйства и большой долей ВВП, перераспределяемого через государственный бюджет и региональные бюджеты — предполагает, в первую очередь, структурную реформу естественных монополий, реструктуризацию предприятий, а также внедрение конкурсных начал при формировании государственного заказа, в том числе с участием малого бизнеса, в рамках различного рода целевых программ.

Реализация этих мер может способствовать преодолению ситуации ценового и внешнеэкономического диктата в отношениях между государством и крупными монополиями, с одной стороны, и малым бизнесом, с другой.

Шестой важный принцип — хозяйственная ответственность: тот, кто принимает оперативные решения, должен нести за них имущественную ответственность. Российская модель приватизации в 1992-1996 гг. предполагала в первую очередь быстрое разгосударствление, освобождение государства от непосильной нагрузки по управлению гигантским имущественным комплексом и финансовыми ресурсами. Сложилась во многом “ничья” собственность, чему в немалой степени способствовало распространение такой организационно-правовой формы, как закрытое акционерное общество.

Поэтому важным направлением экономической политики, напрямую обращенным на стимулирование предпринимательства, должны быть институциональные реформы, нацеленные на укрепление прав собственности - выполнение контрактных обязательств, четкое разделение ролей собственников и менеджеров, повышение информационной прозрачности и инвестиционной привлекательности предприятий. Нарушение на каждом шагу прав собственности малого бизнеса со стороны властей (вроде массового принудительного “переселения” множества московских МП на задворки без реальной компенсации в связи с отчуждением территории вдоль проектируемой трассы третьего автомобильного кольца в столице) или крупных банков – вещь обыденная, не воспринимающаяся как ЧП.

Малый бизнес особенно уязвим, ибо не имеет столь мощных оборонительных редутов, как собственная юридическая служба и служба безопасности, которые до некоторой степени помогают минимизировать издержки правового беспредела крупным предпринимательским структурам. Значит, и здесь не обойтись без усиления государственных гарантий прав собственности.

Последний, седьмой принцип — неизменность экономической политики, необходимая для того, чтобы предприниматель в своей хозяйственной деятельности мог руководствоваться долгосрочными, а не сиюминутными соображениями.

Угнетающе действует на предпринимательскую активность прежде всего постоянно реформируемая, но все еще громоздкая и внутренне противоречивая налоговая система. Крайне негативное влияние на конкурентоспособность продукции оказывают платежи и сборы, исчисляемые с выручки от реализации товаров и услуг (налог с оборота и др.). Поэтому весьма важно внесение разумных изменений и поправок в уже действующие части Налогового, Земельного, а также принятие Трудового, Таможенного кодексов, которые, в сочетании с Гражданским кодексом, заложили бы четко очерченные и стабильные рамки для текущей деятельности, а главное – для хозяйственного планирования субъектов малого предпринимательства. Не менее важно добиться, чтобы заложенные в них нормы на практике выполнялись, причем всеми и одинаково – и олигархами, и “челноками”.

Необходимо, наконец, сформулировать и долгосрочную концепцию государственной поддержки малого предпринимательства, провести “инвентаризацию” ее методов. В качестве ближайших задач здесь стоят: разработка механизмов привлечения частных кредитов в регионах под гарантии специально создаваемых гарантийных фондов (агентств), создание центров финансового лизинга, а также отработка “вменяемого” механизма упрощенного налогообложения и обложения по вмененному доходу. Все это должно способствовать облегчению доступа потенциальных предпринимателей к заемному капиталу для открытия и расширения бизнеса, облегчить управление и учет на вновь создаваемых предприятиях.

Только выработка и последовательное осуществление простой, понятной и предсказуемой политики в отношении малого бизнеса может способствовать ускоренному развитию стагнирующего ныне сектора МП, а значит - и расширению социальной базы реформ.

Кроме того, отнюдь не только мерами непосредственно экономической политики ограничивается роль государства в формировании благоприятной среды для развития малого бизнеса. Во-первых, государство должно научиться видеть в малом предпринимательстве и ассоциациях, его представляющих, равного и достойного партнера. Это можно продемонстрировать на деле не столько эпизодически проводимыми пышными съездами “передовиков малого бизнеса”, созданием сервильных малопредпринимательских объединений (типа ОПОРА), сколько привлечением их представителей в постоянно действующие органы – экспертные советы и т.п ., – где они могли бы участвовать в формировании политики в области малого бизнеса.

Далее, необходимо дать простор самоорганизации малого предпринимательства в области кредитования и страхования, осуществления др. финансовых услуг, которых оно не может получить по тем или иным причинам ни от государства, ни от существующих ныне институтов финансового рынка. Общества взаимного кредитования и страхования, которые уже возникают на местах и в ряде регионов имеют достаточный положительный опыт, могли бы подставить свое “кредитное плечо” в первую очередь микрофирмам, начинающим предпринимателям. Для этого Думе нужно лишь укрепить правовую базу их существования, приняв, наконец, соответствующие законы.

Приходится констатировать, что нынешнее российское государство – и его законодательная, и его исполнительная ветвь - не склонны к масштабной постановке задач и конструктивному взаимодействию с массовым, идущим “снизу”, демократическим малым предпринимательством. Ему – несмотря на все оговорки главы государства – все-таки ближе теневые олигархи или директора псевдочастных гигантов постсоциалистической индустрии. Следовательно, создание нормальных условия для развития частной инициативы, для перехода малого предпринимательства от выживания к росту – задача иного государства.

Добиться, чтобы оно стало таким иным – сверхзадача самих малых предпринимателей (хотя, конечно, не только их одних), вопрос их гражданской ответственности перед своими семьями и обществом в целом.

ЛИТЕРАТУРА

1. Авилова А.В., Бухвальд Е.M., Обыденнова Т.Б., Чепуренко A.Ю. Малый бизнес после августа 1998 г.: проблемы, тенденции, адаптационые возможности // Осенний кризис 1998 года: российское общество до и после. М.: РНИСиНП, РОССПЭН, 1998, с. 103-183.

2. Барсукова С. Август 1998 года и отечественное предпринимательство // Pro et Contra, 1999, т.4. № 2, с.28-45.

3. Высоков В.В. Малый бизнес: made in Russia. - Ростов-на-Дону, 1999.

4. Занятость, малый бизнес и рынки труда в России и Молдове / Обыдённова Т.Б., Чепуренко А.Ю. - М.: РНИСиНП, 2000.

5. Ойкен В. Основные прнципы экономической политики. - М.: Прогресс, 1995.

6. Средний класс в современном российском обществе / Горшков М.К., Тихонова Н.Е., Чепуренко А.Ю. -М.: РОССПЭН; РНИСиНП, 1999.

7. Бизнес для всех

8. Ведомости

9. Коммерсант

10. Российская Федерация сегодня, 2000, № 7.

Уважаемые господа! Этот материал размещен на сайте в рамках нашего эксперимента. Поэтому любой желающий (принципиально в очередной раз подчеркиваем: только желающий и только абсолютно добровольно) может перевести, если материал ему понравился, на счет 410011302943322 в Яндекс.Деньгах определенную им самим сумму. Подробно о нашем эксперименте.