Мы продолжаем беседу с Надеждой Карисаловой.
- Надежда Афиногеновна, Вы сказали, что и для компании, относящейся к среднему бизнесу, получившей кредит в полтора миллиарда, и для банка, этот кредит выдавшего, будет ужасным кризисом, если в сегодняшней ситуации у получателя кредита порвутся все логистические цепочки. Для банка, разумеется, меньшим, но он поставлен во вполне определённые условия: есть стандарты качества кредитного портфеля, есть риски, просрочки и так далее.
Вы согласны, что в этой ситуации большую роль в кризисных кредитах можно отдать Внешэкономбанку, корпорации малого и среднего бизнеса и посмотреть, что получится. При этом, по своему опыту работы в банке, Вы считаете, что таких кредитов не так много. Реально это один – два проекта на субъект Российской Федерации – это единицы.
А в каких случаях выдавались такие кредиты?
- Когда я работала в правительстве Московской области, мы запускали такие проекты. Например, в Дмитрове был запущен один из крупнейших заводов по производству кормов для кошек и собак Royal Canin. Он сейчас успешно работает, и в условиях санкций, когда наши домашние питомцы остались без корма, это – единственный корм, который я, например, покупаю. И это, действительно, был миллиардный кредит, который поддержали, выступив поручителями, корпорация МСП и региональный гарантийный фонд.
Но, повторюсь, таких кредитов очень мало.
Были ещё огромные кредиты на создание теплиц для выращивания овощей, грибов, но это опять же единичные случаи.
С другой стороны, поскольку такого бизнеса не так много, говорить, что средний бизнес готов что-то построить, - это очень большое лукавство. А для таких крупных проектов меры поддержки есть. Например, в рамках правительства Московской области такие большие проекты (если строится большой завод и подключается инженерная инфраструктура), то затраты на эту инфраструктуру (свет, вода, газ) субсидируются, и это – большие суммы.
Но это – Московская область: в других регионах таких проектов ещё меньше. Я сказала бы, что у нас, к сожалению, очень мало такого среднего бизнеса, который готов осуществить какой-то относительно крупный проект и знает, как это сделать. А у любого банка из топ-10 есть и возможности, и готовность в таких проектах поучаствовать. Но такого бизнеса не так много.
- К сожалению, ситуация сейчас не лучшая. Ряд экспертов утверждает, что государство сейчас потеряет некоторое количество доходов, хотя самые страшные прогнозы сейчас уже не 15 и даже не 10, а 6,5% сокращения ВВП (если исходить из соотношения прежних прогнозов с реальностью, это в итоге может оказаться и 3%, и даже меньше). Но нынешние расходы бюджета настолько велики, что целый ряд отраслей не получит тех средств, которые они получали ранее. Не окажутся ли в этом положении малый и средний бизнес?
- Здесь я с Вами согласна, но давайте говорить откровенно: сегодня уже уменьшено финансирование того же национального проекта «Развитие малого и среднего бизнеса» - его денежная составляющая на 2023 год. Определённые меры поддержки будут сокращены. Это – реалии нашей экономики и падения ВВП (не будем говорить о цифрах: они, всё равно, прогнозные – только итоги года могут нам реально показать, насколько он упадёт). Реально я понимаю, что здесь может быть какая-то перегруппировка мер поддержки.
Но и сам бизнес должен понимать, что какие-то его направления сегодня должны быть поставлены на паузу. Скажем откровенно: и мы с вами пересмотрели свою потребительскую корзину из-за сложившихся кризисных явлений. Мы перестали покупать какие-то продукты, мы переориентировались на более здоровый образ жизни, стали сами больше готовить. И здесь, я считаю, ничего страшного нет. Также кризисные явления воздействуют на бизнес, заставляя его пересмотреть свои планы, скорректировать их, и в этом нет ничего страшного. Если определённая часть отраслевых направлений бизнеса изменится, то это мне кажется естественным течением жизни. Может быть бизнесу нужно хорошо подумать, что сегодня необходимо населению, экономике, и сам бизнес, мы видим, тоже уже переориентируется. Он понимает, что больше будет определённых госзаказов в области, например, машиностроения, приборостроения, в области строительства. И это, наоборот, очень хорошо. Мы как-то, может быть, поймём, что в определённых направлениях экономики отечественный бизнес может заменить то, что мы раньше импортировали: те товары, те продукты, те изделия. И я знаю ряд компаний в Московской области, открывающих и развивающих необходимые сегодня производства, чтобы закрыть проблемы, возникшие в связи с прекращением импорта из-за рубежа.
Можно взять очень интересный пример, который у всех на слуху, связанный с компанией из Московской области, которую я хорошо знаю. Я помню годы, когда я, выезжая за границу, где выступала как эксперт на международные конференции, привозила домой полчемодана сыра.
А сейчас я подсела на сыр Сироты, и мне кажется, что это самый вкусный сыр. А сегодня он, по-моему, выпускает даже пармезан. Более того, в каждом районе Московской области сегодня есть сыроварни, а на территории Дмитровского района строится сырный кластер. Там будет и выращивание коров, и производство, логистика и всё остальное. Вот пример импортозамещения: сейчас мы имеет множество сыров, которые производят отечественные предприниматели. А Олег Сирота ежегодно проводит в Истринском районе Подмосковья прекрасный сырный фестиваль. Я считаю, его нужно посетить и узнать, сколько разных сортов сыров производится у нас в России.
- Увы, не всё сегодня удаётся заместить. У нас была опубликована беседа с Константином Таратыркиным, предпринимателем, говорящим, что он делает деньги из воздуха: его фирма занимается установкой, наладкой и обслуживанием систем промышленной вентиляции. И он жалуется, что прекратилась поставка из Германии необходимого ему для работы оборудования и запасных частей к нему. А отечественного оборудования для его работы просто нет.
- Я не исключаю, что в сегодняшних условиях практически «железного занавеса», который определённый ряд стран пытается вознести против нас, мы получим по определённым видам товаров и оборудования, образно говоря, «закрытие краника». Это будут нулевые поступления. Но здесь и открывается поле для российского бизнеса: надо посмотреть, что мы можем произвести у себя. При этом скажем честно: может быть, не всё мы можем произвести у себя, но меня всегда удивляло, зачем импортировать то, что мы можем производить сами. Как можно завозить кухни из Италии, пусть они красивы, но я уверена: российский бизнес может делать продукцию не хуже, и сегодня ряд компаний это делает. Вообще, очень много товаров, которые импортировались, уже сегодня делается у нас. Давайте скажем прямо: может быть, мы не будем делать у себя Ламборджини, но Москвич добьём, и он перестанет быть китайским и станет московским.
Увы, есть отрасли, в которые мы не вкладывались. И их не развить на раз-два-три – нужен определённый труд, нужно время, нужны средства. Посмотрите на Китай: китайский автопром вырос за последние двадцать лет, и теперь мы пересаживаемся на его продукцию. Но он ведь тоже не сразу появился: двадцать лет назад мы смеялись над китайскими автомобилями, которые, как тогда говорили, были сделаны из фольги. А сейчас никто не смеётся. Прошло 20 лет, и на китайские автомобили пересело уже огромное количество россиян.
Кризис в экономике я назвала бы неким катализатором: в критической ситуации он настраивает бизнес на то, что можно и нужно пробовать новые проекты. Да, это будет не просто. Да, новая продукция не будет сразу того качества, которого мы бы хотели. Но необходимо выстраивать определённую часть производства под возникшие потребности. И мы будем это делать. Мы к этому придём.
- Увы, китайский автопром, как и ряд других успешных отраслей китайской экономики работает на оборудовании, поставленном развитыми странами: японском, американском. В Россию ведь прежде всего прекратили поставки именно такого оборудования, считая, что это убьёт дальнейшую технологическую цепочку.
- Но определённая часть оборудования у нас осталась от совместных предприятий. Тот же автомобилестроительный кластер в Калуге – множество передового оборудования. А заводы в Калининграде, или заводы Рено… Ну, Рено встало и ушло, но оборудование осталось. Политика правительства РФ была направлена на привлечение иностранных компаний и строительство заводов здесь. И эти заводы здесь остались. Давайте возьмём Данон в Чеховском районе Московской области, возьмём Мерседес, который тоже был построен в Московской области и здесь тоже остался. Возьмём заводы Кока-Кола: они были здесь построены, они остались, и это будет новая экономика, которая сможет заместить импорт и работать. Произойдёт смена собственника, смена бренда, имеем же мы сейчас не Кока-Кола, а «Добрый», не Макдональдс, а «Вкусно и точка».
Будет какая-то трансформация, но я считаю, что в этой ситуации как раз все карты раскрыты. Бизнес должен взяться и работать, тем более, что сейчас можно выстроить новое дело.
Беседовал Владимир Володин.