Игорь Скляр – представитель производственного бизнеса. Будням и проблемам этого сектора российского предпринимательства и посвящена наша беседа.
- Игорь Николаевич, когда и как Вы начали свои занятия бизнесом?
- Я вырос в семье военнослужащего, рос в гарнизонах и никогда не помышлял о предпринимательской деятельности. Родился я в Венгрии, школу окончил в Чехословакии: помотались мы везде, где только можно было. В гражданскую жизнь и в бизнес меня бросило первого сентября 1998-го года. Тогда грянул кризис, надо было чем-то заниматься, я устроился на работу в компанию. Грузчиком. Договорённость была: если приживусь в компании, будет какое-то движение, но начинал грузчиком, и не стесняюсь этого.
Переломный момент настал через три месяца: компания занималась дистрибуцией металлической мебели в России. А тут после дефолта курс рубля резко поменялся, сотрудники не могли придумать, что делать, склады были забиты нераспроданной продукцией.
Я сказал: «Ребята, надо идти на выставки, надо показывать товар лицом, чтобы люди его увидели. Металлическая мебель – это даже не ДСП, её надо посмотреть, потрогать, открыть дверь, оценить замок, ключ, удобство. Только после этого будут приняты какие-то решения».
Тогда как раз была выставка в Экспоцентре, был проект «Сто лучших товаров России», под который давали комплексные стенды. Была возможность встать на большом коллективном стенде, заняв площадь полтора – два квадратных метра. С этого всё и началось: через три месяца склады были пустыми.
- Ну, на тот момент это была большая удача.
- Да. Но до этого владельцы компании были в прострации: никто не знал, что делать, долгов было немерено. И вообще ситуация сразу после дефолта была такая: звонили мне большие люди, оказавшиеся в это время за границей: сходи, пожалуйста, купи моей жене хлеб и молоко – карточки все заблокированы. Это всё ведь было.
- Было. 98-й год я хорошо помню: закрывались компании, считавшиеся успешными, люди искали новую работу…
Но вернёмся к нашей теме. Металлическая мебель. Самая известная – несгораемый шкаф. Но это ведь далеко не всё.
- Разумеется, далеко не всё. Мы занимаемся мебелью не бытового использования, а промышленного назначения, то, что используется в бизнесе, сектор В2В. Мы делаем производственную мебель: верстаки, инструментальные тележки. Начинали мы со шкафов для одежды, стоящих в раздевалках на производствах, поскольку практика показала, что ничего надёжнее металлических шкафов в этом случае нет.
Используются такие шкафы и в школах, и в больницах, причём они – мебель хозяйственного назначения, а не медицинская мебель, для производства которой у нас в стране необходимо регистрационное удостоверение Минздрава, а это – отдельная песня. А мы занялись промышленной металлической мебелью.
И, например, отдыхая в Финляндии, мы ознакомились там с сушильными шкафами для одежды. Вернулись в Россию и начали исследовать рынок: никто на тот момент не знал, что это такое, для чего оно нужно. А мы этим занялись, и на сегодняшний день стали признанными лидерами в производстве сушильных шкафов в стране. И сейчас одно из основных направлений нашего завода – сушильные шкафы для одежды и обуви.
- Сушильный шкаф – это шкаф, где стоят какие-то нагревательные приборы?
- Да. Когда в своё время Российским экспортным центром руководил Михаил Фрадков, у меня была в администрации Калужской области беседа с ним и губернатором области (тогда им был Анатолий Дмитриевич Артамонов). Тогда РЭЦ заявлял, что поддерживает только экспортёров инновационной продукции, а остальные экспортёры пока остаются без господдержки (РЭЦ тогда только образовывался). Это сегодня РЭЦ – структура на помощь которой рассчитывают все экспортёры.
Вот во время той беседы я сказал: берётся простой металлический шкаф, к нему наши конструкторы смоделировали целую систему – это вентилятор, датчик влажности, датчик температуры, электронагреватель. У нас сертифицирована электробезопасность. В Европе удивляются, что мы начали делать шкафы такого качества и в таком ассортименте. Как мне получить господдержку? Как нам получить, например, субсидию за сертификат – нам за него нужно заплатить 10 тысяч евро. Если мы их сейчас из бизнеса вынем, когда мы их отобьём.
И тогда губернатор и руководитель РЭЦ сказали: если вы будете продавать такие шкафы на экспорт, мы отнесём вашу продукцию к инновационной.
А сушильный шкаф – шкаф, в котором нагревается воздух и идёт его вентиляция, поскольку без этого нельзя. Потом добавилась ещё опция ультрафиолета, чтобы обеззараживать воздух и вдувать его в обувь, чтобы убрать запахи.
Мы хотели сделать генерацию озоном, нашли конструкцию, сделали. Но, когда поехали на выставку «Агропродмаш», все пищевики сказали, что эту идею надо зарубить на корню: как только вы поставите генераторы озона в свои шкафы, мы сразу же перестанем их у вас покупать. Озон является окислителем, станет пропадать вся пищёвка, нам такое не нужно. И мы вернулись к ультрафиолету.
- А вы давно выходили со своими шкафами на зарубежные рынки?
- Мы давно экспортировали свою продукцию, в том числе на европейский рынок. Но сейчас в связи с СВО Европе приказали с нами не работать. Причём нам было странно видеть звонки наших европейских клиентов с кривых номеров или через ВПН, потому что они боялись напрямую нам сообщить, что им запретили работать с нами.
И на сегодняшний день мы экспортируем свою продукцию в страны Таможенного союза. Из дальнего зарубежья точно известно, что наши шкафы поехали в Египет на атомную станцию, которая там запускается (но формально это не была экспортная поставка: мы продавали шкафы московской фирме, которая комплектовала этот объект и уже поставила их конечному покупателю).
-Это единичный случай, или вы регулярно работаете через посредников, дилеров и так далее?
- У нас есть дилерская сеть, и мы далеко не всегда имеем дело с конечными
покупателями. И мы часто работаем с теми фирмами, кто комплексно комплектует объекты. Так, например, я беседовал с представителями Роснефти и честно им сказал: мы никогда не работали с вами напрямую, но я знаю, что вам поставлялись наши шкафы. Тоже самое и с РЖД. Там в своё время в рамках ТПП РФ проводили «круглый стол» для возможных поставщиков. И я даже писал в чате, что из-за лени клерков, занимающихся в РЖД закупками, мне регулярно приходят письма с просьбой разъяснить для сотрудников этой крупнейшей госкомпании, что такие-то и такие-то шкафы уже давно сняты с производства и заменены такими-то моделями, которые не только не хуже, но лучше старых. И происходит это потому, что клерки берут документы по предыдущим закупкам и копируют списки оборудования, не вникая в суть дела. Они идут по пути наименьших трудозатрат: зачем изучать рынок, если есть старые списки.
- С клерками всё понятно. У меня такой вопрос: как на вашей работе отразилось прекращение поставок оборудования и запчастей из той же Европы? Я беседовал с предпринимателями, на которых это отразилось. Так один предприниматель, работающий на немецком оборудовании, сказал, что, если раньше он получал из Германии необходимую запчасть в течение двух недель, то после введения санкций ему приходится либо покупать её через кого-то, платя лишние деньги, либо обращаться к здешним умельцам, что выточили деталь здесь. Причём последний вариант возможен далеко не со всеми деталями и без гарантии.
- Такие же проблемы у нас у всех. Я ещё являюсь руководителем Союза производителей металлической мебели, и у нас многие производители, особенно те, кто работает на автоматизированных линиях, столкнулись с тем, что инструмент для них не поставляется больше, а их обслуживание, даже дистанционное, прекращено. И мы, также, как например, пользователи иностранных автомобилей, столкнулись с тем, что у официальных дилеров отключено обновление программного обеспечения.
Беседовал Владимир Володин.