Предыдущее интервью с Александром Самохиным было опубликовано на нашем сайте в феврале 2021-го года. Тогда речь шла об опыте созданной им производственной компании «Дельфин», производившей спортивную и танцевальную обувь уже шестнадцатый год. Сегодня производство расширилось и даже вышло за пределы России.
О том, как обстоят сегодня дела в компании и на российском рынке, мы беседуем с Александром Самохиным сегодня.
- Александр, как чувствует себя ваша компания спустя почти 5 лет со времени нашей предыдущей беседы? Тогда вы уже выпускали не только обувь, но и спортивную, как я понял, танцевальную одежду.
- Да, мы запускали одежду. Тогда это была только первая у нас линейка. В принципе, мы её запустили.
- И тогда как раз вводился «Честный знак», что вас тоже волновало.
- По одежде вы имеете в виду «Честный знак», или по обуви?
- Тогда речь шла о том, что все переходят на «Честный знак», подробности мы не обсуждали.
- Знаете, тогда это было на первом этапе внедрения, это было критично, потому что у нас объем расходов значительно вырос. Я сейчас по памяти уже не помню, но не менее миллиона рублей у нас тратилось на эту систему в год. И плюс за маркировку на каждом изделии мы и сейчас платим. Это тоже расходы, такая, можно сказать, скрытая форма налога. Более того, наши мелкие клиенты испытывали большие трудности по его внедрению, и достаточно большое количество мелких магазинов именно из-за этого закрылось. Это была последняя капля к административной нагрузке и усилению конкуренции, которая многих привела к закрытию в последние три года. Закрылось более полутора тысяч мелких розничных магазинов по продаже обуви.
Мы это ощутили на себе: у нас база больше 20 тысяч клиентов, и больше полутора тысяч точно закрылось. Причем это были стабильные клиенты, работавшие не один год, а по 5-6 лет, связывавшие свою жизнь с отраслью. И вот они-то и закрылись. Происходило это в последние годы, начиная с периода коронавируса. И ещё очень сильно повлияло развитие интернета: многие рыночные покупатели перешли к активным покупкам там, переориентировали свое покупательское поведение на интернет. Это тоже подтолкнуло к закрытию мелкие розничные уличные обувные магазины.
- А Вы работаете на интернет-площадках, продавая свой товар?
- Разумеется. Без этого сейчас нельзя. Но это – отдельная тема.
- Вы так и остались в нише спортивного и танцевального.
- Да, у нас такой же ассортимент. Мы шьем спортивную и танцевальную одежду и обувь, расширяясь в рамках этого сегмента. Мы еще один продукт освоили – футбольные бутсы. Этот сегмент тоже у нас активно подрос. Кстати, наверное, в пятерку крупнейших производителей, поставщиков этой обуви мы в Росси вошли. Я считаю, что это достойно.
- Да, это очень достойно, по-моему.
- Да, с теми же, например, Adidas, Nike, Puma, поконкурируй-ка. А мы с ними конкурируем. У нас, в принципе, мощный ассортимент.
- У вас же были раньше были чешки, кроссовки.
- Чешки, балетки, туфли, это все у нас осталось. Это мы расширяем, улучшаем модели, коллекцию ботильонов запустили, очень хорошие сделали женские ботильоны, высококаблучная обувь, кстати. Тоже достойного очень качества. У нас модельер очень сильный работал над этой обувью.
- И это обстоятельство, как я понимаю, было очень важным.
- Конечно. Без амбиций, без желаниия себя реализовать, это не та работа, которая необходима. Вот сейчас, например, заводы имеют возможность, активного развития за счет интернет-продаж. Но появилась другая проблема – отсутствие необходимой производственной культуры. Даже люди, которые хотят создавать производство, которые создают или уже создали производство, и которые начинают или создали производство, не могут быстро воссоздать правильную производственную культуру. А производственная культура создается не за один год. И даже пяти лет может не хватить. От 10 до 15 лет формируется производственная культура. А производственная культура определяет отношение к качеству, отношение к организационным процедурам, процессам труда.
Ты никогда не сможешь никакими регламентами, документами эту культуру. Ты даже все пропишешь, все сделаешь, но ты не воссоздашь эту культуру в производстве. И вот об этом многие забывают. А поизводство – это, в первую очередь, культура производства.
Если ты хочешь конкурировать с Азией и с другими производителями, пожалуйста, у тебя есть рынок сбыта, ты можешь здесь себя реализовать, но ты иди организуй теперь этих людей, ты научи их работать правильно, быстро, по порядку, с правильной скоростью, выработкой, с пониманием соотношения труда и качества.
Но люди разучились сейчас работать, Многие, молодежь особенно, разучилась работать в производстве. Не хотят они идти в производство, потому что в этом ничего не понимают. Ведь нужно жить всеми производственными открытиями, улучшениями, новаторством, а не просто «я построил завод, ии теперь у меня все будет работать». Купить станки и найти людей – это еще полдела.
И, мне кажется, основная проблема России сейчас – это не отсутствие рынков сбыта, а отсутствие возможности быстро построить правильную производственную культуру, научить людей, повысить их квалификацию до нужного, я считаю, мирового стандарта.
- Александр, Вы говорили о своём видении проблем производственного бизнеса в России. Но многин предприниматели, говоря о своих проблемах, начинают с западных санкций, либо оставивших их без необходимого оборудования и особенно запчастей к нему, либо увеличившие расходы на то и другое. Как Вы ощутили на себе это?
- На сегодняшний день основной поставщик сырья у нас Азия. В том числе и Китай. Мы больше всего ощутили то, что у нас курс рубля сильно понизился. Причем раньше мы могли свободно покупать валюту.
Раз у нас вся сырье идет в валюте, оборудование где-то в валюте, то подорожание оказалось пропорционально инфляции: 50% за 2-2, 5 года.
Понятно, что мы проиндексировали цены, где смогли. Но не везде смогли проиндексировать цены. Местами не смогли, потому что доходы населения так не выросли, как выросла инфляция. Где-то пришлось пожертвовать прибылью или как-то уровнем рентабельности пришлось пожертвовать. Это мы заметили. И этот тренд сейчас продолжается. Правда, к этому как-то еще адаптировались относительно спокойно, постоянно увеличивая цены.
Но со следующего года грядет налоговая реформа, которая однозначно увеличит стоимость продукции от 10 до 15%.
- Да, это известно, что с вас начнут брать больше налогов.
- Там не только с нас, там по всей цепочке поставщиков и продавцов, со всех, со всей цепочки. Потому что во многих цепочках там сидят упрощенцы, то есть у них самые лучшие условия по продажам, то есть, соответственно, сейчас будет увеличен налог на прибыль - 25%, плюс увеличен будет НДС. То есть это все 10-15% сразу же с начала года мы можем закладывать. Это не считая того, что за последние три года денежная масса в России (агрегат М2) значительно увеличилась. Согласно данным Банка России, на 1 октября 2024 года объем М2 составил 107,6 трлн рублей. Для сравнения, на 1 октября 2021 года этот показатель был около 66,3 трлн рублей. Таким образом, за три года денежная масса выросла примерно на 41,3 трлн рублей, что соответствует приросту около 62%.
И плюс к этому риски по нефти. Риск очень большой по стоимости нефти: крупные продавцы, нефтетрейдеры мировые, они прогнозируют, краткосрочной перспективе (примерно двух лет) снижение стоимости нефти, а это еще удар по бюджету Прогнозируют, что снижение может составить 15-20%.
То есть тренд плюс-минус 25-30% годовых инфляций мы в следующем году можем получить легко. Вот и все: соответственно, население будет беднеть, а рост зарплат (не знаю, если верить статистике, относительно остановился) и уже не спасёт. Будет сокращение покупательской способности населения, и будет опять тренд к дешевой обуви, недорогой, и, в общем то, при всем огромном желании покупать высокого качества продукции, все-таки нам придется снижать качество.
- Да, потому что цена станет главным показателем для покупки.
- Ну, цена, она и сейчас является главным, хоть там и есть исследования, которые говорят, что нет, бренд влияет и так далее. Бренд, конечно, хорош, но потребитель платит из собственного кармана и столько, сколько денег в этом кармане есть. Так что наступает такой период, когда, купить что-то хочется, но уже не можется.
И, отвечая на ваш вопрос, что и как мы заметили: мы заметили удорожание у наших поставщиков в целом на 60% за последние 2-2, 5 года. Это мы уже как факт увидели, и от этого никуда не деться. Мы увидели, что тарифы естественных монополий – поставщиков электричества, поставщиков газа, обслуживающих организаций выросли, причем там подорожание выше 10%. И всё это не просто заметно, это всё уже идёт на себестоимость гашего продукта. И с этим мы должны жить и работать.
Беседовал Владимир Володин.
Сразу после публикации интервью с Александром Самохиным нам пришло электронное письмо пресс-службы ЦРПТ (оператора государственной системы маркировки «Честный знак»):
Просим вас скорректировать материал, убрав из него упоминание маркировки «Честный знак», либо дополнив официальным комментарием ЦРПТ:
«Ни в одной из 24 товарных групп маркировка не отразилась на стоимости. Стоимость кода маркировки фиксированная и составляет 50 копеек, а вклад в себестоимость продукции не превышает 1%, что существенно ниже инфляции. Причем для малых предприятий оператором предусмотрены бесплатные сервисы для комфортной работы с системой: приложения "Честный знак. Бизнес", "Маркировка. Просто" и сервис ЭДО Лайт» - сообщили в ЦРПТ (оператор государственной системы маркировки «Честный знак»).
Мы выполняем просьбу ЦРПТ и публикуем их текст.