ИТАР-ТАСС

В условиях стагнаций, рецессий и экономических кризисов, следствием которых является возникновение бюджетных ограничений, у властей всегда возникает желание увеличить налоги, чтобы эти «ограничения» снять.

Редко кто действует от обратного, большинство стран мира следует курсом повышения налогов. Правда, многие при этом пытаются порезать еще и госрасходы, чего у нас делать любителей не находится (или же секвестры бюджета происходят от полной безвыходности, когда другого выбора уже нет).

Основные экономические тренды, по крайней мере на кратко- и среднесрочную перспективу, в России обозначились уже во второй половине прошлого года - сокращение производства промышленной продукции, инвестиций, располагаемых денежных доходов.

Хотя финансовые власти еще совсем недавно заявляли, что «мы исчерпали ресурс повышения налогов», что «налоги трогать нельзя» и что проблемы «надо решать другими способами – через оптимизацию расходов, сокращение госпрограмм, приватизацию, возможно, заимствования», было понятно, что реальность будет совсем иной.

После неудачной попытки увеличения «фиксированных социальных взносов» для ИП, после которой в 2013 году с легального рынка ушло несколько сот тысяч микробизнесов, могло показаться, что «стрижку налоговых купонов» по крайней мере в ближайший год попытаются перенести на зарубежные активы российского бизнеса.

Бесконечные разговоры о деофшоризации вылились в минфиновский законопроект, который много обсуждался и продолжает обсуждаться в публичном поле. Документ предполагает «покосить налоговую травку» с иностранных активов тех «налоговых резидентов РФ», кто прямо или косвенно является «контролирующим лицом» более 10% иностранной компании. За этой шумихой практически все упустили из виду другой законопроект, который потенциально может разрушить два налоговых режима, придуманных специально для малого бизнеса («упрощенку» и «вмененку»).

Поправки в Налоговый кодекс были приняты настолько быстро («втайне, без консультаций с бизнесом, без общественного обсуждения», как посчитала «ОПОРА России»), что осталось только помахать кулаками после драки, которой не было. Собственно говоря, общественное обсуждение как часть оценки регулирующего воздействия при принятии и изменении налогового регулирования (за исключением администрирования) наше законодательство и не предусматривает. Так что власть все сделала вполне законно, хоть и «втайне». Федеральный бизнес-омбудсмен успел только пообещать, что будет обращаться к президенту как к верховному арбитру, чтобы тот не подписывал закон (но оперативно обратиться не успел), а президент, словно услышав, буквально на следующий день документ подписал.

В чем суть изменений? Единый налог в рамках спецрежимов для МСП (малое и среднее предпринимательство) когда-то и задумывался, чтобы снизить налоговую нагрузку и упростить отчетность для предприятий «малого сектора экономики». Налог на имущество был одним из тех, который становился частью единого (в «единый» также влились НДС и налог на прибыль). Его изъятие из этого «единства» - по сути шаг к упразднению и того, и другого. Организациям, находящимся на спецрежимах («упрощенка» и «вмененка»), теперь вменено в обязанность уплачивать налог на недвижимое имущество, у которого появилась кадастровая стоимость. Это административно-деловые и торговые центры, нежилые помещения с офисами, общепитом и бытовкой.

С одной стороны, вроде бы производства и производственных площадей это не касается, но с другой – у предприятий общепита производство в виде миницехов может быть тут же, под боком. Такие же «пограничные состояния» на практике, скорее всего, возникнут и у «прочих разных шведов». А правоприменительная практика такова, что фискальные органы все спорные вопросы всегда решают в пользу бюджета, и вряд ли такого рода предприятиям удастся на практике доказать налоговикам, что эта часть площадей у них не торговая, а производственная. Правоприменение (хотели как лучше) у нас всегда причудливее, чем собственно регулировавние (получится как всегда). В недалеком будущем увидим.

Хотя СМИ в последнюю неделю активно обсуждали вопрос «объекта регулирования», под который якобы подпали и индивидуальные предприниматели, новое регулирование их не коснется, ибо налог на имущество предусмотрен только для организаций (юрлиц), каковыми ИП по своему организационно-правовому (юридическому) статусу не являются. Но опять же внести новую «техническую» поправку в условиях усиления «бюджетных ограничений» и при наличии «срочной необходимости» такие детали регуляторам никогда не мешали.

«ОПОРА России» в письме помощнику президента Андрею Белоусову посчитала, что «подобные действия приведут к дополнительным изъятиям с малого предпринимательства в размере около 200 млрд рублей» (более чем в 2 раза). Между тем вряд ли сейчас можно с достоверностью просчитать, какие налоговые обременения возникнут на бизнес реально (а косвенные расходы – и подавно). Налог на имущество – региональный налог, как и его ставки («федеральные» ограничения есть только по верхней планке: не более 1% от кадастровой стоимости в этом году, 1,5% - в следующем, а далее – не более 2%; для Москвы планка на этот и следующий годы чуток повыше). Льготы по налогу – тоже за регионами. Не вся недвижимость «кадастрово оценена».

Как поведет себя региональная законодательная и исполнительная власть (особенно там, где бюджеты «трещат по швам») – одному богу известно. По сути, проблему «бюджетных ограничений» в субъектах РФ переложили на них самих: действуйте, как считаете нужным; хотели получить налоги от малого бизнеса на местах – получите, наполняйте собственные бюджеты в меру своих способностей, желаний и возможностей.

Сегодня очевидны две группы МСП, одну из которых налог коснется прямо, а другую (вероятно, большую по численности) – косвенно, но не менее болезненно.

Первая группа потенциально состоит из почти 2 млн бизнес-единиц, владеющих недвижимостью площадью 235 млн квадратных метров. Однако именно региональными законами устанавливается размер площади, для которой утверждены результаты кадастровой, а не балансовой стоимости, при которой налог на имущество «изымается» из единого налога. Для Москвы это более 5 тыс. квадратных метров (правда, с 2015 года ограничение отменяется, будет ли продлено или изменено - неизвестно), в Кемеровской – больше 1 тыс. квадратных метров, в Амурской – 500 квадратных метров. Однако планка метража может снизиться, ибо каждый регион получит право на свое cuius regio, eius religio («чья страна, того и вера» - было в свое время такое соглашение а Аугсбурге, когда каждый немецкий князь решал, какой религии, католической или лютеранской, будут придерживаться его подданные).

Вторая группа – мелкие арендаторы. Любое повышение налогов на арендодателей тут же отразится на арендной плате, которую арендаторам придется платить, а в итоге – все равно конечному потребителю. И заявления, что введение в действие поправок «не окажет негативного влияния на совокупную налоговую нагрузку субъектов малого предпринимательства ни напрямую, ни косвенно, через рост арендной платы» выглядят уже как насмешка.